Пять знаковых закрытий «грязных» производств
За постсоветские годы в России закрылись сотни предприятий, созданных в годы плановой экономики – невидимая рука рынка с таким наследием действовала беспощадно. От многих остались не просто корпуса – идеальные иллюстрации для теории разбитых окон, но и загрязненные территории, с опасными для окружающей среды отходами.
При этом добровольное и продуманное закрытие устаревших и грязных производств новыми собственниками, да еще и исключительно по экологическим соображениям – для российской практики оказалось редкостью. «Кислород.ЛАЙФ» собрал несколько знаковых кейсов – в основном, отрицательных, так как последних, к сожалению, на порядок больше. Это не рейтинг, список не претендует на исчерпанность – и может дополняться. Надеемся, что в своей позитивной части.
Байкальский ЦБК, Байкальск (Иркутская область)
Предприятие, за полвека своей работы заработавшее статус главного загрязнителя Байкала, решили построить на берегу «славного моря», как это часто бывало в СССР, по сугубо утилитарной причине. Чистейшая озерная вода нужна была для производства специального корда, необходимого, например, для шин военных самолетов. Но уже к запуску комбината в 1966-м потребность в этой продукции отпала – в ОПК освоили более стойкий к нагрузкам металлический корд. Тем не менее, БЦБК, несмотря на протесты крупных ученых, со временем переросшие в одно из крупнейших в СССР экологических общественных движений, заработал.
«Товарищ Хрущев поступил по-хулигански, построив комбинат на Байкале. Особых технологических причин для этого даже тогда не существовало. Аналогичную целлюлозу для корда шин истребителей производили на реке Миссисипи в США, самой мутной реке в мире. И ничего – на входе строили еще один завод, водоподготовки, воду чистили и варили качественную целлюлозу», – рассказывал журналу «Эксперт» академик РАН Михаил Грачев, много лет руководивший Лимнологическим институтом СО РАН.ЦБК в Байкальске на входе не требовалось ничего, на выходе же предприятие оснастили мощной системой очистки стоков. Но полностью отказаться от их сбросов в озеро комбинат так и не смог. Попытка перейти в 2008-м на замкнутый водооборот, ранее успешно внедренный на схожем предприятии в Селенгинске, с бурятской стороны Байкала, обернулась остановкой производства из-за нерентабельности. Тогда впервые показалось, что финал истории все-таки состоялся. Но агония продлилась долго.
Окончательно остановить БЦБК удалось лишь в 2013-м, когда многомиллиардные долги предприятия оказались у ВЭБа. Эта госкорпорация с тех пор и отвечает как за судьбу огромной промплощадки, так и за связанный с ней одной пуповиной моногород Байкальск. В принципе, изначально было понятно, что «выключение» технологических линий – самое простое из того, что можно было сделать. Сложности начались потом. И за минувшие годы решить ворох всех проблем, порожденных эффектным с политической точки зрения шагом, не удалось.
Так, до сих пор не получилось заменить ТЭЦ комбината, мощности которой без промышленной нагрузки для города оказались чрезвычайно избыточными (со всеми вытекающими), другим энергоисточником. Вариантов предлагалось много – от угольных до электрических котельных, но воз и ныне там. Не сдвинулся с места и процесс ликвидации более 6,2 млн тонн отходов (главным образом, шлам-лигнина), собранных в картах-накопителях, которые в свое время додумались разместить друг над другом на склоне Хамар-Дабана, в селеопасной зоне!
За это дело сначала брался «ВЭБ Инжиниринг», затем «Росгеология». потом «Газэнергострой»… В 2020-м правительство РФ поручило ликвидировать отходы Байкальского ЦБК структуре «Росатома» – ФГУП «Федеральный экологический оператор». Но технологию, которую можно было бы безопасно реализовать в центральной экологической зоне Байкала, все еще выбирают… В то же время Байкальску обещано светлое будущее, связанное с туризмом (территорию моногорода даже включили и в состав ОЭЗ «Ворота Байкала»). В конце 2022-го была утверждена и госпрограмма социально-экономического развития города – в ней 62 мероприятия стоимостью 108 млрд рублей. И все же пока этот кейс, несмотря на включенность ВЭБа, успешным назвать не получается. И БЦБК остается символом – теперь того, как нельзя поступать с «грязными» производствами, если решить проблему нужно в реальности.
«Усольехимпром», Усолье-Сибирское (Иркутская область)
Еще один пример из той же плоскости по странной иронии судьбы также расположен в Иркутской области – не на берегу Байкала, а недалеко от русла единственной вытекающей из него реки Ангары. Правда, в отличие от БЦБК и Байкальска, судьба «Усольехимпрома» и Усолья-Сибирского выглядит уже не столь беспросветно. Но поначалу и здесь все развивалось по той же наклонной...
Гигант химической индустрии работал в Усолье с 1936-го, долгие десятилетия оставаясь единственным за Уралом производителем хлора и каустической соды. Номенклатура продукции постоянно расширялась – вплоть до чистящих средств и лакокрасочных субстанций. Но в 2017-м предприятие, занимающее без малого треть города (здесь же расположены его водозабор и очистные), обанкротилось. Огромная промплощадка с накопленными в шламоотвалах, цистернах и скважинах опасными соединениями какое-то время оставалась даже без охраны! Местные жители, невзирая на очевидные риски, разбирали корпуса на металлолом и стройматериалы…
В 2018-2019 годах тут случилось несколько аварий, связанных с утечками ядовитых жидкостей. Самым опасным объектом оставался цех ртутного электролиза, после остановки «Усольехимпрома» не демеркуризированный. После на площадке насчитали еще более 200 объектов, представляющих экологическую угрозу. Неудивительно, что в 2019-м глава Росприроднадзора Светлана Радионова назвала это место «вторым Чернобылем».
Тем не менее, ликвидация накопленной здесь грязи постоянно откладывалась – то из-за нерешенных вопросов с собственниками, то из-за отсутствия денег. Лишь когда в 2020-м проблемой Усолья-Сибирского заинтересовался президент РФ Владимир Путин, процесс пошел по нарастающей – Минприроды РФ включило очистку площадки в нацпроект «Экология» (в проекты «Чистая страна» и «Сохранение озера Байкал»). А сами работы были поручены тому же ФЭО.
В отличие от Байкальска, в Усолье-Сибирском структура «Росатома» за минувшие годы добилась заметных успехов: промплощадку освободили от самых опасных отходов, провели демонтаж подземных и надземных частей зданий и сооружений. Только в текущем году на эти цели правительство РФ направило 1,6 млрд рублей. Виктория Абрамченко, еще в статусе вице-премьера, не без гордости заявляла, что «благодаря личному включению президента мы спасли в Сибири целый город от неминуемой экологической катастрофы».
На рекультивированной территории «Усольехимпрома» в будущем планируется разместить экотехнопарк. «На наших глазах – буквально за пару лет – зона экологического бедствия в Усолье-Сибирском начала превращаться в стартовую площадку для современного производственного кластера с химическим профилем, основанного на принципах экономики замкнутого цикла», – отмечал по этому поводу заместитель гендиректора «Росатома» по машиностроению и индустриальным решениям Андрей Никипелов. Открытым остается один вопрос – зачем было доводить ситуацию на промплощадке до состояния, при котором без вмешательства лично главы государства исправить уже ничего было невозможно?
Челябинский электрометаллургический комбинат, Челябинск
Челябинск – один из самых грязных городов-миллионников в России, за этот сомнительный статус конкурирующий, пожалуй, только с Красноярском. Но если в городе на Енисее индустриальный источник загрязнения, по сути, один – крупнейший в стране алюминиевый завод ОК «РУСАЛ», то в Челябинске предприятия металлургии – как черной, так и цветной – разбросаны по районам, кварталам и жилым массивам. Одним из отраслевых гигантов является и электрометаллургический комбинат (ЧЭМК).
Предприятие ведет историю с 1929 года, с 1990-х входило в бизнес-империю Александра Аристова и Юрия Антипова. А после того, как они свои активы разделили, оставалось под контролем семьи последнего. В этом году по искам Генпрокуратуры РФ бизнесы этих предпринимателей были, фактически, национализированы. Параллельно с этим ЧЭМК решили вообще перенести за пределы Челябинска – в числе претензий Антипову, в частности, предъявлялось невыполнение им экологических обязательств (Челябинск – участник проекта «Чистый воздух»).
Как и в случае с «Усольехимпромом», давняя мечта горожан стала воплощаться в реальность только после поручения Владимира Путина. В феврале этого года, в ходе своего визита в областной центр, президент РФ заявил, что «нужно это вредное производство здесь – в центре города – закрыть, вынести его за пределы города, вместе с правительством проработать продолжение работы, сохранение рабочих мест». Интересно, что закрытие ЧЭМК обсуждалось еще в 2013-м, но тогда в федеральном центре идею не оценили. Сейчас же все завертелось.
Уже в марте на комбинате остановили электродное производство «с наибольшей экологической нагрузкой», что, заявлял губернатор Алексей Текслер, «кардинально улучшит экологическую ситуацию в Челябинске». «Затем со временем будет создано ферросплавное производство на новой площадке с учетом всех современных экологических стандартов», – описывал перспективу Текслер. В июне в интервью РБК он, правда, сбавил обороты, отметив, что полный перенос производства ЧЭМК за пределы областного центра займет около семи лет.
Уникальность этого проекта, – если он, конечно, действительно будет реализован, – в том, что речь идет о действующем предприятии и крупном работодателе, а не о давно остановленном и заброшенном банкроте. Но в Челябинске, исторически страдающем от индустриального воздействия, даже открытую пока перспективу восприняли позитивно. «Облик города надо менять, сложившаяся схема довольна архаична – заводы стоят вперемешку с жилыми кварталами. В результате страдают все – и жители, и бизнес, потому что развиваться не может», – заявлял местным СМИ член Общественной палаты Челябинской области Сергей Гордеев.
При этом если инвестор для переноса основного производства ЧЭМК, по крайней мере его ферросплавной части, очевиден (госкорпорация «Ростех»), то кто будет отвечать за судьбу промплощадки – вопрос открытый. А ее рекультивация, в том числе с учетом расположенных там шламоотвалов, да и не только, может оказаться не менее сложным делом, чем ликвидация легендарной городской свалки.
«Электроцинк», Владикавказ (Республика Северная Осетия – Алания)
Первый в России завод по производству цинка, основанный еще в 1904 году, никто закрывать вообще-то не планировал. Хотя жители Владикавказа протестовали против его работы еще с советских времен, обвиняя собственников – с 2003-го года «Электроцинк» входил в структуру УГМК – в загрязнениях воздуха и недостаточно активной модернизации. Но власти обычно вставали на сторону крупнейшего налогоплательщика – только с 2016 по 2018 годы предприятие приносило региону от 300 млн рублей налогов ежегодно. Все изменилось в одночасье.
С 1934 года на предприятии работал электролитный цех, который в 2018-м полностью сгорел – причем во время тушения погиб один из пожарных. Тогда «Электроцинк» пришлось остановить. Поначалу в УГМК планировали восстановить цех за шесть-восемь месяцев. Но случилось неожиданное – стихийные митинги жителей Владикавказа, петиции о закрытии завода вдруг поддержали чиновники. Так, в те годы мэр Махарбек Хадарцев обратился к УГМК с призывом убрать «убийцу нашего здоровья, нашего будущего из Владикавказа». А тогдашний глава Северной Осетии Вячеслав Битаров заявил пусть и более аккуратно, но не менее прямо – если собственники не в состоянии обеспечить экологическую безопасность производства, «давайте совместно думать о перепрофилировании или закрытии завода».
УГМК сдалась быстро: к 2020-му предприятие в столике Северной Осетии было законсервировано, а большая часть его штата распущена. Имущественный комплекс «Электроцинка» собственник попытался было продать хотя бы за 1,2 млрд рублей, но в конце прошлого года отдал республике за… 144 рубля. Территорию предприятия, которое занимает почти 70 га в черте Владикавказа, теперь должны передать муниципалитету – там может появиться индустриальный парк.
Но важнее то, что отходы производства (общий объем отвалов клинкера оценивался в 1,5 млн тонн) УГМК продолжает ликвидировать. «Кстати, клинкер вывозит тоже УГМК. Даже невооруженным глазом видно, как развалы становятся меньше. В следующем году в их планах вывезти около 500 тысяч тонн», – отмечал в сентябре прошлого года нынешний глава РСО Сергей Меняйло. Кейс можно назвать «вынужденной» и добровольно-принудительной ликвидацией остановленного из-за ЧС предприятия, но, во всяком случае, организованной в итоге более-менее качественно.
«Норникель»: минус три завода в Норильске и Мурманской области
А теперь – о позитивных кейсах. Для истории промышленности России, пожалуй, вообще уникальных – ведь речь идет о добровольном, продуманном до мелочей и хорошо организованном закрытии «грязных» и устаревших производств исключительно из экологических соображений. С одновременным запуском более современных переделов на других предприятиях компании, то есть без ущерба для основного бизнеса.
Кейсы были реализованы «Норникелем» в двух своих регионах присутствия – в Норильске и на Кольском полуострове.
В структуру компании при ее приватизации вошли три крупных комбината, созданных еще в советские годы – «Североникель» и «Печенганикель» в Мурманской области, и, конечно, Норильский комбинат в Красноярском крае. В ходе реконфигурации технологической цепочки «Норникель» на базе Кольской ГМК создал рафинировочный центр всей компании. Это позволило еще в 1998-м остановить плавильный передел в Мончегорске. А в 2020-м – закрыть и плавцех в пос. Никель. Кстати, одним выстрелом тогда решив и застарелую проблему с трансграничными переносами выбросов в Норвегию.
В 2021-м «Норникель» ликвидировал и Металлургический цех – бывший Цех меди – также на площадке в Мончегорске. Все это было сделано, в том числе, для сокращения выбросов диоксида серы, основного загрязнителя воздуха от деятельности предприятий «Норникеля» (такова уж специфика переработки сульфидных руд). В Мурманской области уже по итогам 2021 году объемы эмиссии сократились на 90% (к базовому 2015 году), или со 155 тыс. до 16 тыс. тонн в год. И с тех пор продолжают снижаться дальше.
В Норильске, где в итоге была сконцентрирована вся пирометаллургия «Норникеля», компании пришлось действовать иначе. Еще в 2016-м здесь закрыли Никелевый завод, который дал первый металл в военном 1942-м – его экологическая модернизация была просто невозможна. Одно это решение позволило кардинально улучшить качество воздуха в историческом центре города, ведь объемы выбросов разом сократились на 380 тыс. тонн в год. Важно отметить, что никелевую цепочку к тому времени полностью переключили на более современный Надеждинский металлургический завод (НМЗ), который сегодня является единственным в Норильском дивизионе производителем медно-никелевого файнштейна.
НМЗ, как и Медный завод (МЗ) в Норильске, «Норникель» планировал модернизировать, чтобы нарастить мощности основного производства. На НМЗ, к примеру, сейчас как раз строят новую печь взвешенной плавки (взамен уже демонтированной). Для решения же экологических вопросов компания запустила масштабную «Серную программу», ставшую в итоге крупнейшей составной частью федерального проекта «Чистый воздух». В ее рамках к НМЗ «Норникель» пристроил, по факту, химический комбинат, который будет переводить диоксид серы в серную кислоту. А последнюю нейтрализовать в безвредный гипс.
Первая технологическая линия этого уникального комплекса, в создание которого компания вложила более 200 млрд рублей, заработала в конце прошлого года. И уже доказала эффективность и жизнеспособность выбранной технологии. К концу этого года в строй на НМЗ введут еще две линии. В итоге в следующем году объемы выбросов от завода должны сократиться вдвое, а затем – в 10 раз.
Схожий проект планировалось реализовать и на МЗ. Но в связи с геополитическими событиями и санкциями концепция изменилась радикально – это предприятие, заработавшее еще в 1944-м, «Норникель» к 2027 году просто закроет. Но взамен построит новый плавильный завод… только в Китае! За счет «Серной программы» на НМЗ и такого вот экстравагантного решения по судьбе МЗ выбросы диоксида серы после 2027-го в Норильском дивизионе в целом должны сократиться на 90% (к объемам базового 2015 года), или до разрешенных пределов – порядка 100 тыс. тонн в год.
Это выведет Норильск из всех рейтингов самых грязных городов России и мира (кстати, по итогам 2023 года город уже покинул список городов РФ с наиболее загрязненной атмосферой). И откроет новый этап в жизни заполярного мегаполиса. При этом компания планирует рост основного производства, но на более современном и чистом базисе.
Важно отметить, что сами процессы закрытия устаревших предприятий компания продумывала до мелочей – как с точки зрения трудоустройства высвобождаемых сотрудников (как правило, большая часть остается в компании), так и в плане полной «зачистки» промплощадок. Последние не просто разбираются до последнего кирпичика, но и рекультивируются. А на месте же старых цехов МЗ, заявлял президент «Норникеля» Владимир Потанин, построят «современные здания, где люди в белых халатах будет задействованы на высокотехнологичном производстве»: «от современных перевалочных пунктов, пунктов сушки концентрата, его подготовки и складирования, до высокотехнологичного 3D–принтинга различных деталей для оборудования, необходимого для НПР» (в том числе и для других компаний, которые сейчас активно осваивают Таймыр).
«Серная программа» «Норникеля» – это беспрецедентные по масштабам стройки. К пирометаллургии в НПР, по сути, пристраивают полноценные химические комплексы, чтобы из опасного диоксида серы получать безвредный гипс.
«Норникель» ликвидирует устаревшие производства в Мурманской области. Но если в пос. Никель история пирометаллургии закончилась навсегда, то в Мончегорске взамен «старого» медного цеха будет построен современный рафинировочный передел.