О чем говорили на «Сибирской перспективе»?

Темы для обсуждения на форуме «Сибирская перспектива», так или иначе вращаясь вокруг ESG-повестки в самом широком ее смысле, в предыдущие годы выбирались разные. На этот раз организаторы собрали экспертов, чтобы поговорить, в числе прочего, и о том, как повысить эффективность инвестиций в экологию городов. 

На старте дискуссий глава Минэкологии Красноярского края Владимир Часовитин поделился знаковым для него открытием – на одном из личных приемов в Норильске, вспомнил он, никто из пришедших норильчан не задал ему вопроса на тему экологии. Хотя, как говорят в таких случаях, казалось бы… «Это меня сильно удивило, под конец я уже сам пошел ва-банк и начал, так сказать, людей провоцировать. И одна женщина меня поразила ответом, сказав – мы не поднимаем вопросы экологии, потому что вся наша жизнь зависит от деятельности градообразующего предприятия», – рассказал министр. 

Вспомнив заодно и про субъективный опыт – Часовитин вернулся в Красноярск из Екатеринбурга в начале 1990-х, и про экологию города тогда вообще не задумывался (хотя с этим в те годы было все точно хуже, чем сегодня), чиновник заключил: «Красноярский край – промышленный регион, а потому нам здесь просто необходимо находить паритет между индустрией и экологией». 

В качестве крайних примеров он привел два города в крае, в которых исторически сложились наиболее сложные ситуации с качеством атмосферного воздуха – Норильск и Минусинск. Но в первом случае, отметил министр, «всем давно понятно, что нужно сделать, а эффект от одного ключевого мероприятия – «Серной программы» «Норникеля» – по сути, перекроет все остальное». Во втором же ларчик открывается не так просто: радикальное улучшение экологии в Минусинске напрямую зависит не от одного крупного предприятия, а, по факту, от всех горожан сразу. Так как более 80% выбросов загрязняющих воздух веществ там приходится на печное отопление в частном секторе. 

Середина между этими полюсами – Красноярск, ежегодные выбросы в котором на излете советской эпохи приближались к 0,5 млн тонн. А сейчас колеблются в районе 0,12 млн тонн в год. Навскидку вроде бы движение идет в правильном направлении. Но горожане, увы, в массе своей считают иначе. В краевой столице – два основных загрязнителя, КрАЗ «РУСАЛа» и угольные ТЭЦ СГК, «никто с этим не спорит», признал Часовитин. «Технологии сегодня позволяют изменить производство металла и тепла так, чтобы максимально снизить воздействие на окружающую среду. И предприятия этим занимаются. Но даже если мы сегодня возьмем и «выключим» их в одночасье, лучше не станет. В любом случае нам нужно идти дальше – в транспорт, в частный сектор, в сегмент малого и среднего бизнеса», – признал министр. 

Завершил же свой спич Часовитин в духоподъемном ключе: «Я призываю все сообщества – если мы хотим сделать Красноярский край более экологичным, начинать придется каждому с себя. Если мы сейчас перевернем сознание наших жителей от темы того, что во всем виноват кто-то один, к теме, а что нам всем надо сделать, чтобы стало лучше – мир вокруг нас изменится».

Алексей Фирсов, глава Центра социального проектирования «Платформа», развил штрихами обозначенную министром концепцию. Он напомнил, что федеральный проект «Чистый воздух», стартовавший в 2017-м в рамках нацпроекта «Экология» (его участниками являются, в числе еще 10 городов, Красноярск и Норильск), на первых этапах был сосредоточен на проектах крупного бизнеса. И градообразующие в промгородах предприятия, пусть с разной степенью успешности, но так или иначе за эти годы многое сделали в плане модернизации всевозможных грязных и не очень переделов. «Но сейчас мы подошли к этапу, когда дело придется иметь с дисперсной и социально более сложной материей – выбросами от автотранспорта, частных домохозяйств и МСБ. Представляется, что для дальнейшей экологизации городов нужны другие подходы и решения», – отметил эксперт. 

Впрочем, Ольга Гай, руководитель проектов АНО «Московский урбанистический форум», указала на то, что, при все при этом, лидерами экологических изменений в промышленных городах будет все-таки оставаться крупный бизнес. А потому очень важно, чтобы он не сворачивал начатые проекты и продолжал задавать «зеленую» повестку. Например, усиление контроля над цепочками поставок – вроде бы локальное направление в практике корпоративной социальной ответственности – в конечном итоге может постепенно «озеленить» и поставщиков из сферы МСБ. А волонтерские и общественные проекты – вовлечь в орбиту трансформационных начинаний различные городские сообщества.

Представители крупных компаний подтвердили, что с давно взятого курса на «тотальное ESG» точно не сойдут. И в этом плане практики, наработанные, например, в «Норникеле», уже сейчас можно рассматривать в качестве бенчмарков, как и опыт других компаний.

Как подчеркнул директор Департамента федеральных и региональных программ «Норникеля» Алексей Пинчук, стратегию в области экологии и климата компания существенно пересмотрела и утвердила еще в 2020-м. В этом году документ был «докручен» с учетом новых реалий – в числе прочего, мероприятия разделили на обязательные и добровольные. «Экологическая ответственность – важнейший элемент не только устойчивого развития компания, но и улучшения качества жизни в наших городах присутствия», подчеркнул Пинчук. 

Флагманская «Серная программа», реализуемая в Норильске, продолжается. По словам Пинчука, только за счет первой технологической линии комплекса по утилизации диоксида серы, запущенной в работу в конце 2023-го на Надеждинском металлургическом заводе (НМЗ), к настоящему моменту удалось сократить выбросы предприятия на 164 тыс. тонн. «Такого проекта, как на НМЗ, в истории России никогда не было. Люди плохо понимают, что значит – минус такой объем выбросов. А это значит настоящий прорыв – для сравнения, это половина выбросов от автотранспорта в Москве. Вот в Норильске это удалось сделать за счет всего одной линии», – прокомментировал это достижение Роман Пукалов, директор природоохранных программ Общественной организации «Зеленый патруль». 

Пинчук напомнил, что для решения ключевой для экологии Норильска проблемы компания потратила уже более 180 млрд рублей, пристроив к «Надежде», фактически, «мощный и уникальный по технологии химической завод»: «Проект стал для нас серьезным вызовом, тем более в процессе его реализации мы столкнулись с отказом от поставок оборудования, попали в ситуацию с импортозамещением. Пришлось на ходу находить решения, но мы справились». До конца года на НМЗ введут в строй и вторую линию, и тогда по итогам 2025-го выбросы от этого крупнейшего в Заполярье металлургического гиганта сократятся практически вдвое (как сообщал «Кислород.ЛАЙФ», Медный завод – второй по объемам эмитент в Норильске – к 2027-му компания просто закроет).

В силу узкой направленности «Серная программа» многим представляется слишком эксклюзивной, а потому чисто норильской историей. Хотя сам заложенный в нее принцип – ради тотального сокращения выбросов денег не жалко! – на самом деле, универсален. Но в таком же масштабе, как в Норильске, не претворяется в реальность ни в одном из других городов – участников проекта «Чистый воздух».

Другие экологические программы компании выглядят как более готовые к тиражированию кексы. Например, в рамках «Чистого Норильска», на который уже потрачено более 14,5 млрд рублей, «Норникель» собрал более 1 млн тонн мусора и очистил 3,4 млн кв. метров городских территорий. Ранее пригодных разве что для съемок поделок вроде «Чужой против Хищника». За счет «генеральной уборки» внешний облик Норильска в предстоящие годы существенно изменится. Другим промгородам в этом плане явно есть чему поучиться у арктического коллеги (кстати, в связи с географической оторванностью Норильска от «материка» переработка ТКО здесь будет развиваться в «замкнутом цикле»; для этого планируют построить экотехнопарк). 

Вскоре в Норильске запустят систему экомониторинга, основанную на расположенных в районах автоматизированных газоаналитических постах. Тогда каждый житель сможет в режиме онлайн следить за качество воздуха  в городе («Мы не боимся в этом плане открытости», подчеркнул Пинчук). Система мониторинга за вечной мерзлотой, жизненно необходимая в условиях Арктической зоны, также расширяется и развивается, и ее уже «высоко оценили эксперты, и уже приводят в пример», напомнил спикер компании.

Наконец, только в рамках комплексного плана развития Норильска до 2035 года, утвержденного под занавес 2021-го правительством РФ, «Норникель» вложит в городе более 80 млрд рублей. А по факту – еще больше, в том числе в знаковые проекты, от кампуса Заполярного госуниверситета до музея АММА и др. «Мы создаем прецедент – некоторые компания говорят, мы платим налоги, и все. Но это не наш подход. И хотя нам приходится сложнее, в силу специфики Арктической зоны – дополнительные ресурсы нужны для решения инфраструктурных вопросов, и много чего еще, мы мы стремимся создать максимально комфортные условия для жизни в наших городах, сделать их не хуже других, а лучше. Тем более это важно сейчас, когда борьба за кадры разворачивается идет жесткая. Наша задача – удержать наших специалистов и привлечь молодежь, которая подрастает, чтобы она не уезжала, а оставалась здесь», – отметил Пинчук.

В других компаниях рееализуют, может, и не столь масштабные, но тоже весьма интересные кексы. Екатерина Верещагина, генеральный директор агентства «Стратегические коммуникации» (оператор программы социальных инвестиций СИБУРа), рассказала, например, о том, как холдинг интегрирует важную для него тему вторичной переработки пластика в свои социальные инвестиции. Например, в рамках программ благоустройства городов присутствия – ставит лавочки и урны, сделанные из переработанных полимеров. А у «Северстали», по словам начальника управления экологии компании Ольги Калашниковой, накоплен интересный опыт реализации программы «Зеленый щит», направленной, как нетрудно понять из названия, на озеленение Череповца – причем местными растениями и «с высокой пылезадеживающей способностью листьев»! 

Ольга Суроткина, руководитель внешних коммуникаций и устойчивого развития «Красцветмета», воодушевленно поделилась тем, как с 2019-го предприятие изменило облик своих промышленных площадок, расположенных на окраине Красноярска. «Мы решили, что у нас не должно быть ни одного метра, который не был бы занят в программе благоустройства. Вся территория промплощадки либо должна создавать ценность, либо приносить имиджевую ценность компании», – описала подход Суроткина. По ее словам, с тех пор «вдоль проспекта Красноярский рабочий мы отремонтировали 50 зданий – как мы говорим, 50 оттенков нашего серого». За счет этого предприятие радикально меняет облик правобережья Красноярска. Что, в числе прочего, сильно мотивирует и работников.

Анна Ищенко из архитектурного бюро Wowhaus согласилась с тем, что качество городской среды для привлечения новых и удержания действующих специалистов давно уже играет первостепенное значение. В том числе и качество среды внутри промплощадок, которые больше не могут выглядеть «страшными и заброшенными территориями». По ее мнению, санитарные зоны предприятий, особенно тех, что расположены прямо внутри городов, нужно грамотно интегрировать в общегородское пространство. Естественно, с учетом ограничений, связанных с обеспечением промышленной безопасности. В качестве позитивного примера она привела проект парка в Капотне, который стал первым шагом по восстановлению экологического баланса на территории, загрязненной Московским НПЗ. Сегодня берег реки в Капотне стал чем-то средним между городской зоной отдыха и загородным лесопарком.

Кирилл Спивак, руководитель проекта по разработке Индекса качества жизни территорий присутствия компаний ESG-Альянса, рассказал, что экологические факторы, как это ни странно, пока что не доминируют в подобных замерах. Согласно его данным, на «зеленые» компоненты в индексах приходится в сумме порядка 20%. И, главным образом, это оценка общественных пространств, проблем с воздухом и водой, а также климатических условий. Актуальные на данном этапе сложности – низкое качество муниципальной статистики Росстата, а также непонимание простых истин на уровне местных управленцев, зачастую теряющихся при ответе на банальные вопросы, например, о площади городских парков. 

Наталья Колдобская, доцент кафедры экономической и социальной географии России Географического факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, также говорила о качестве экологических рейтингов. В которых, в зависимости от точки отсчета, один и тот же город может оказаться как лидером, так и аутсайдером. Например, по объемам выбросов загрязняющих веществ от стационарных источников среди городов-миллионников лидируют Уфа, Омск и Челябинск. Но та же Уфа – третья по доле площади зеленых насаждений в общей площади городов с тем же статусом.

Несмотря на все эти различия в подходах, изменения в лучшую сторону, по мнению ученого, «статистически происходят повсеместно». При этом в 56% городов с высоким уровнем выбросов (свыше 100 тыс. тонн в год) ведущим источником загрязнения атмосферы остается промышленность, но в крупных региональных центрах практически на паритет с ней уже выходит и автотранспорт. Что будет порождать новые вызовы.

Все это, видимо, говорит о том, что без учета местной специфики сравнивать даже одинаковые по количеству населения города – занятие во многом пустое. Роман Пукалов из «Зеленого патруля» также подчеркнул, что ситуация с качеством воздуха в каждом городе складывается разная. Например, в Красноярске, особенно в зимнее время, основной объем загрязнения в приземном слое генерирует печное отопление в частном секторе. А не новая 275-метровая труба Красноярской ТЭЦ-1, на которую обычно вешают всех собак.

«А в Омске в ряде дворов датчики покажут вам превышения по сероводороду, потому что там стоят канализационные станции, а сети водоотведения давно уже сильно изношены. В районе же воздействия Омской ТЭЦ-5, которая сжигает низкокачесвенный уголь из Экибастуза, периодически виден черный снег». В конечном итоге, уверен Пукалов, городам всегда нужно привлекать настоящих специалистов и досконально во всем разбираться. «В свое время данные некоторых замеров вдруг показали, что самый грязный город в России – Кострома. С чего вдруг? Выяснили, что единственный датчик в городе стоял напротив гаражей, где топили дровами», – вспомнил яркий пример эколог.ё 

Алексей Книжников, руководитель программы по экологической ответственности бизнеса фонда «Природа и люди», отметил, что в последние годы в ESG-отчетности крупных компаний стали все чаще появляться биоиндикаторы – как показатели реакций живой природы на воздействие от основных производств. «Что живая природа является доказательством допустимости таких воздействий, на бытовом уровне понятно каждому – например, если растительность в твоем районе не умирает, это же заметно невооруженным глазом. Для городов это очень важно, так как источников загрязнений везде много, отчетность у каждого предприятия своя, а как в таком случае оценить кумулятивное воздействия? Только с помощью биоиндикаторов», – указал возможный подход эколог. 

В качестве примеров Книжников привел СИБУР, который оснастил экологическую тропу в Тобольске системой наблюдения за биотой (и уже транслирует эти подходы в других городах присутствия). И «Северсталь», которая из прудов-накопителей комбината в Череповце фактически создала водно-болотные угодья, привлекающие уже даже краснокнижных птиц! «Мы видим в Норильске, что там за счет «Серной программы» уже заметно сокращаются выбросы диоксида серы. Думается, что уже сейчас надо думать, какую стоило бы внедрить в городе систему биоиндикации, чтобы в дальнейшем объективно наблюдать за снижением воздействия производства на природные комплексы», – отметил Книжников. 

По его словам, методологически в стране все для этого готово: научных разработок, которые учитывали бы очевидную разницу между различными территориями, много, хотя «описать алгоритмы расчета биологических показателей и сложнее, чем химических». «Но чтобы это все заработало в качестве серьезного элемента регулирования – нужен шаг со стороны Минприроды РФ. На одной инициативе компаний это все не взлетит», – уверен эколог.