Как в Норильске научились строить на мерзлоте?

Первая публикация о феноменальном явлении многометровых подземных льдов появилась 6 сентября 1757 года, в статье «Слово о рождении металлов», автором которой был Михаил Ломоносов. Родоначальник российской академической науки так объяснил происхождение многолетней мерзлоты: «Холод снаружи приходит в равновесие с внутренним теплом земли…». В те годы это сообщение прошло почти незамеченным, поскольку не имело никакого прикладного значения – и было воспринято как очередная диковинка с просторов бескрайней Матушки России… 

Следующее упоминание о вечной мерзлоте относится уже к XIX веку. В альманахе «Сибирский вестник» издателя Григория Спасского за 1822 год была опубликована статья видного русского ученого Матвея Геденштрома, в которой сообщалось: «Состав земли поблизости Ледовитого моря представляет непостижимую тайну природы. Крутые берега ручьев и озер на несколько сажен вышины составлены из перемежающих слоев земли и твердого льда». Этот же ученый впервые употребил слова «льдисто-земляные слои». Чуть позднее академик Карл М. Бэр взял на себя труд собрать для экспедиции Александра Миддендорфа «сообщения… о нахождении и залегании почвенного льда» и, таким образом, заложил теоретические основы мерзлотоведения. Во всяком случае, у него вышел первый из известных нам сегодня теоретических и методических трудов прикладного значения.

Однако родоначальником мерзлотоведения как науки принято считать купца Федора Шергина, который был руководителем конторы Русско-Американской Компании. Летом 1828 года живший в Якутске Шергин решил вырыть во дворе своего дома обычный, традиционный для средней полосы России колодец, чтобы не таскать больше воду из реки. И долго не мог поверить, что ледяные линзы уходят вглубь на многие сотни метров. Купец был уверен, что после пусть даже нескольких десятков метров мерзлоты он достигнет заветного слоя воды; рыл он долго и фанатично, с каждым метром надеясь, что вот-вот ледяная масса закончится. Но не тут-то было. К зиме 1836 года глубина вырытого купцом вручную колодца составила уже 116 метров (!), но до воды он так и не добрался. Зато собственными руками создал первую в мире лабораторию мерзлотоведения. Шергин обоснованно решил, что его титанический труд не должен пропасть и начал изучать внутри своей скважины строение и состав грунтов на разных уровнях. 

Сведения о вечномерзлых грунтах, дошедшие в XIX веке до Европы, удивили весь ученый мир и вызвали сначала недоверие, а затем огромный интерес к изучению темы. Но лишь в 1930-е появилась наука «геокриология», пользуясь данными которой и одновременно развивая ее, строился и Норильск.

Тут стоит оговориться, что вечная мерзлота присутствует на многих территориях мира, причем не только в Заполярье и в Сибири, есть она даже на экваторе! Найти такие грунты можно в США, Канаде, Гренландии, Исландии, Монголии, Чили (в горах), а также в Африке (на Килиманджаро). Но самые мощные линзы подземного льда, до 1500 метров, расположены, естественно, в России – в Якутии и на Таймыре. Они же и самые холодные в мире – от минус 7 до минус 12 градусов по Цельсию.

Самое коварное свойство вечномерзлых грунтов – в их чрезвычайной зыбкости при оттаивании, приводящей к перекосам конструкций, осадкам объектов, потере устойчивости зданий и даже к их полному разрушению. Вопреки обывательским представлениям, льдистые грунты разнообразны и непредсказуемы в разных местах залегания, они отличаются по температуре, степени цементации (связанности частичек между собой) и другим свойствам. На освоенной территории Большого Норильска, только в пределах селитебной зоны города, есть грунты с глубиной залегания от 10 до 400 метров. В зависимости от свойств – это твердо-мерзлые, пластично-мерзлые, сыпуче-мерзлые и монолитно-скальные, также встречаются и участки протаявшего грунта (талики) и линзы льда. Все эти грунты ведут себя по-разному и под нагрузкой, и при оттаивании. Например, сезонно оттаивающий слой с большой льдонасыщенностью при оттаивании является, по сути, болотом. 

Хотя с феноменом «вечной» мерзлоты человечество столкнулось достаточно давно, впервые в мире эффективно решить проблему надежного строительства на многолетнемерзлых грунтах (так правильнее, поскольку ничего вечного в мире не бывает) и создать полноценный многоэтажный город «комфортного» проживания (по выражению Сталина) удалось только в Норильске, в середине ХХ века. Именно на Таймыре научились использовать непредсказуемые ледяные основания для строительства крупных объектов – и промышленных, и жилых. И здесь же освоили и технологии мониторинга за состоянием вечной мерзлоты (более подробно об этом читайте по ссылке ниже).

При правильной эксплуатации

Сложности проектирования

Когда было принято фактическое решение о строительстве Норильского медно-никелевого комбината (иногда в документах встречаются сочетания «меде-никкелевого» или платинового), а это случилось задолго до эпохального документа от 23 июня 1935 года, с вечной мерзлотой его первостроителям сталкиваться нигде не приходилось. Хотя все будущие проблемы впервые были систематизированы и озвучены проектной партией Главного управления северного морского пути (ГУСМП) еще в первой половине 1930-х, вопросы множились по мере фактического ознакомления с условиями местности. Например, методы прокладки всевозможных коммуникаций, в том числе электрических, пришлось, по сути, изобретать заново, ибо лед в отличие от воды является изолятором, но при таянии становится токопроводником и может спровоцировать аварию. 

Строительство автомобильных и железных дорог также потребовало особых подходов: впрочем, в данном случае надо было решать не только проблему мерзлых и болотистых грунтов, но и снегозаносов. Ну, а о строительстве промышленных, а тем более жилых зданий на столь ненадежных основаниях, какой считалась тогда вечная мерзлота, даже говорить не приходилось. Практика не давала поводов для оптимизма в этом впросе: все попытки возведения объектов на подобных грунтах всегда заканчивались неудачей. 

Осенью 1935 года, в самом начале строительства Норильского комбината силами НКВД, его проектирование решено было передать в специально созданную в декабре 1934 в Ленинграде для «для проектирования никелевых заводов» года организацию – «Союзникельоловопроект» (СНОП). Но практики проектирования, а тем более строительства предприятий на вечной мерзлоте не было ни у СНОПа, ни у кого-либо в мире. Норильск, как это случалось неоднократно потом за его историю, прокладывал дорогу первым! С июля по сентябрь 1935 года пешком из Дудинки в Норильск прибыло около 150 человек – сотрудники изыскательской партии СНОП под руководством к.т.н. Бориса Дроздова. Они начали работы, опираясь на чертежи и рекомендации собственной проектной группы во главе с инженером Жарковским, которая была организована «для решения вопросов строительства первоочередных объектов». 

Тогда же, в 1935 году, была создана и мерзлотная станция, начальником которой был назначен молодой физик Александр Елистратов. Его сотрудники установили наблюдение за опытными деревянными сваями, засыпанными талым грунтом. Зимой того же года впервые на территории применили и паровую иглу – трубу для подачи водяного пара в мерзлый грунт для его оттаивания. В числе самых важных задач на 1936 год значились: исследование плотины на озере Долгом, определение перспективного основания на промплощадке, изучение грунтов Дудинского порта и насыпи вдоль трассы железной дороги. К сожалению, важность работы мерзлотной станции в те времена явно недооценивали: Елистратов требовал для выполнения первоочередных задач 100 рабочих, а дали ему всего 30! 

В апреле 1936 года в Норильск, для изучения мерзлотных процессов, приехала группа специалистов, в состав которой входил и инженер Вацлав Тумель. Год спустя бригада уехала, но полученные результаты оказались настолько полезными, что послужили основанием для организации специального подразделения строящегося Норильского комбината – геотехнической конторы. Тумель с тех пор считается ее основателем.

Не зная, где возникнут основные цеха комбината и где пройдут главные линии коммуникаций, специалисты СНОПа решали вопрос размещения временных сооружений так, чтобы они потом не тормозили строительство постоянных – и не подлежали сносу. Осмотрев на глаз территорию, проектировщики наметили относительно гладкую площадку под строительство промышленных зданий и задали вручную ряд шурфов до 10 метров. Летом 1936 им в помощь отправили организацию комитета по изучению вечной мерзлоты (КОВМ) АН СССР, которая привезла профильную технику. После использования бурстанка «Крелиус» выяснилось, что глубже ранее проделанных шурфов СНОПа лежит огромный слой льда. До эпохи свайного фундирования и использования льда как основания (об этом ниже) было еще далеко, поэтому строить комбинат на той самой «ровной» площадке не стали. Таким образом годовая работа изыскателей пошла насмарку. Лишь осенью 1936 года «Норильскстрой» начал разведку новой площадки к востоку от ручья Медвежьего. Там обнаружили надежный галечный грунт – в то время для строительства цехов подыскивали именно такие основания.

Интересно, что все данные изысканий СНОП тогда передавал по телеграфу в Ленинград, где составлялась карта грунтов и по ней производилась компоновка генплана будущего комбината. Такая дистанционная схема работы, учитывая проблемы со связью и другие факторы заочного руководства, оказалась крайне неэффективной. На традиционном пути «проект – реализация» возникало слишком много дополнительных преград. На месте строительства необходима была собственная постоянная проектная структура, которая часть забот – по временным сооружениям и нулевым циклам некоторых объектов, - смогла бы взять бы на себя. Проектная группа СНОПа для этого не годилась, и уже в августе 1935 при производственно-техническом отделе (ПТО) управления строительства комбината было организовано небольшое проектно-сметное бюро (ПСБ). Возможно, именно эту дату и стоит считать днем рождения будущего института «Норильскпроект», в дальнейшем ставшего генеральным проектировщиком всего НПР. 

Необходимость появления именно такой структуры подтверждает динамика ее развития. Уже в январе 1937 года штат ПСБ был увеличен до 41 человека: 8 архитекторов, четыре инженера-конструктора, два инженера-сантехника, 8 техников, семь сметчиков и т.д. Даже библиотекарь и архивариус были! И все это случилось еще до приезда в Норильск легендарного Авраамия Завенягина и подписания им приказа №214 от 4 мая 1938 года о создании проектного бюро... 

Несогласованность действий СНОПа, «Норильскстроя» и других привлеченных организаций, той же бригады Академии Наук СССР, приводили к задержкам в проекте. В итоге СНОП представил проект НГМК только в марте 1937 года, но госэкспертиза приняла его лишь в качестве проектного задания (с лимитом средств). Сроки проектирования и строительства постоянно срывались, участники процесса не уставали обвинять друг друга во всех смертных грехах. Наступало время массовых репрессий, и последствия этой организационной неразберихи могли оказаться весьма печальными. Практика массового строительства временных промышленных сооружений в 1937 году показала, что проектирование необходимо вести прямо на месте строительства, чтобы максимально быстро вносить в проекты изменения по мере необходимости. Так строились первые временные электростанции, кирпичный завод, ремонтно-механический цех, угольные штольни. Было организовано несколько специальных проектных групп. 

…Первым зданием, разрушенным из-за растаявшего основания, стал деревянный цех электролиза никеля. Это случилось летом 1936 года. Жилые бараки простояли еще год и тоже пришли в негодность. Под строительство промышленных объектов искали тогда только скальные основания, а их было мало и находились они в неудобных местах и далеко друг от друга. Именно поэтому основные предприятия Норильска так сильно раскиданы по территории. Стройка в Заполярье оказалась делом долгим, трудоемким и невероятно затратным. Львиную долю этих ресурсов занимало устройство фундаментов. В большинстве случаев вечномерзлый грунт выбирали полностью до скального основания, выкапывая многометровые котлованы. Мерзлоту долбили и летом, и зимой – и по большей части вручную! Это не устраивало никого, но другого способа тогда не существовало. Пока все это делалось руками заключенных – с таким положением вещей мирились. 

Но строить по такому же принципу большой город было нельзя. К тому же к середине 1950-х, в период перехода Норильского комбината на принципиально другую, «вольную» экономику, эти методы окончательно стали неэффективными. Норильску нужен был принципиально другой, революционный способ строительства. И он был найден – причем в самом городе!

Легендарный Ким

В основу лег подзабытый, но очень древний метод свайного фундирования, который использовали еще в Древнем Риме. Известно, что в средние века норвежские рыбаки строили на сваях свои «рорбу» – домики на воде, не боящиеся приливов. Пытались внедрить свайное фундирование с продуваемым подпольем для сохранения мерзлоты и в Норильске, причем еще до войны. В 1937 году под руководством инженера-керамика Федора Холодного по этому методу был спроектирован и построен первый в городе кирпичный завод. Вместе с инженером-механиком Юрием Ерусалимским они забетонировали монолитные столбы по шпальному настилу, опирающемуся на «пароигловые» деревянные сваи. Аналогично была построена и легендарная временная электростанция – ВЭС-2. Кроме того, на сваях возводились эстакады и некоторые промышленные здания (например, малая обогатительная фабрика). 

В отчете «Норильскстроя» за 1937 год было сказано: «При условии вечной мерзлоты… основным решением для возведения промышленных и гражданских сооружений является конструкция нижнего перекрытия с вентилируемым подпольем… предпочтительно иметь в качестве опор здания железобетонные колонны, либо деревянные сваи. Наблюдение за осадкой свайных фундаментов кирпичного завода №1 показало полное отсутствие деформаций, осадки свай и пучения. Сваи заложены на глубину 3,2 метра. Этот принцип положен в основу строительства кирпзавода №2: под обжиговой печью железобетонное перекрытие на сваях диаметром 25 см, с нагрузкой на каждую до 10,5 тонны». Но технология Холодного оказалась нерациональной: грунт приходилось сначала прогревать, он оттаивал, в скважину ставили сваю и все это потом замерзало. Получалось прочно, но нужно было долго ждать, когда мерзлота восстановится. 

В 1959 году для решения проблемы строительства на вечномерзлых грунтах был образован Норильский комплексный отдел Красноярского института «Промстройниипроект». Первым его руководителем стал Михаил Васильевич Ким, некогда заключенный Норильлага, к тому времени, впрочем, уже полностью реабилитированный. Еще в 1945 году он усовершенствовал метод Холодного и предложил ставить дома в Норильске на сваях, которые размещались бы в скважинах, заранее выдолбленных… в той самой коварной вечной мерзлоте! При этом оттаивать ничего было не нужно! Никто и нигде до тех пор не рассматривал ледяные линзы в качестве надежного основания для строительства. Все свайные фундаменты раньше упирали в скалу, или рассчитывали на силу трения, для удержания постройки. А Ким сумел превратить вечного врага норильских строителей – вечную мерзлоту – в вечного друга.

Метод свайного фундирования Михаила Кима позволил снизить трудоемкость возведения фундаментов в десять раз, а их стоимость — в два раза. Таким образом стройка занимала намного меньше времени: свайный фундамент возводился в пять-шесть раз быстрее любого другого типа фундаментов, и на порядок проще. При этом сама технология могла быть реализована двумя путями. Первый предполагал упор сваи в скалу, или надежную ледяную линзу, как бы глубоко они не находились (стандартные сваи выпускались в Норильске на заводе железобетонных изделий длиной до 32 метров!). Второй стороннему обывателю может показаться поистине фантастическим. Если вечная мерзлота залегала неглубоко, то сваю… вмораживали в ледяную основу, заливая шламом. И это оказалось не менее надежно, чем опирать ее на скалу или глубинный лед. 

Известно, что на Комсомольской площади в Москве, при строительстве высотного здания, архитектор Леонид Поляков применил особый способ устройства искусственного основания из вибронабивных железобетонных свай. Вот как это происходило. С поверхности в грунт забивались большие металлические трубы, имевшие чугунный наконечник. Когда труба доходила до прочного несущего грунта, забивка прекращалась, а в трубу вставляли арматурный каркас (в будущей свае он играл роль скелета), и сверху заполняли ее пластичным бетоном. Потом труба захватывалась специальным приспособлением, и копер уже не ударами, а обратными встряхивающими рывками, постепенно извлекал ее из грунта, оставляя в грунте набитую, но еще сырую, не отвердевшую железобетонную сваю. Бетон застывал через несколько дней, и приобретал необходимую прочность. Очевидно, что такой сложный и малоэффективный метод не мог иметь продолжения. В Норильске все делалось заметно качественнее, проще и быстрее. 

Основным механизмом бурения был самоходный станок ударно-канатного действия типа БС-1, с долотом для бурения скважин максимально возможного диаметра 350 мм. В такую скважину устанавливали сначала круглые сваи диаметром 300 мм. Потом пробовали квадратно-двутавровые и прогрессивные крестообразные. На привычное теперь всем квадратное сечение 320х320 мм с обработанными углами перешли не сразу, после увеличения диаметра скважин до 450 мм. Много споров поначалу шло и по марке используемого для свай бетона, и по армированию… «Мы отказались от заостренных внизу свай, поскольку не было необходимости их забивать, и заменили сваи круглого сечения на квадратные. Во-первых, увеличилась площадь сечения, а значит, и нагрузка, которую может выдержать одна свая. А во-вторых, квадратные сваи стоили дешевле. Вместо двухсот свай круглого сечения мы стали устанавливать на один дом лишь сто квадратных свай. И если прежде на устройство фундаментов одного здания уходило до 18 месяцев, то при работе нашим способом – 4-4,5 месяца», - вспоминал лауреат Ленинской премии (вместе с Кимом за метод свайного фундирования ее в 1966 году получило 11 человек) Михаил Битадзе.

При использовании технологии «вмораживания» сваи устанавливали при помощи кранов в скважины, на одну треть заполненные жидким шламом (грунтовым раствором), подогретым до температуры 30-40 градусов по Цельсию. Вытесняемая жижа в ходе установки сваи заполняла все пространство скважины до самого верха, после чего замерзала, навсегда и надежно фиксируя конструкцию. Зимой на смерзание уходило 5-10 дней, летом в два раза больше. «Иностранцы действовали по старинке: устанавливали сваю, а потом сверху заливали цементный раствор. Естественно, в большинстве случаев раствор схватывался, не успевая достичь дна скважины и поэтому устойчивость сваи оставляла желать лучшего. А нам в голову пришла удивительно простая мысль: а что если вместо цементного раствора использовать обыкновенную воду, смешанную с грунтом, проще говоря, элементарную грязь, или, как мы говорили, шлам. Попробовали – получилось, да еще как получилось! Шлам плотно обволакивал сваю, и, застывая (как никак, вечная мерзлота), намертво спаивал ее со стенками скважины. Затем по сваям устраивался железобетонный ростверк от 18 до 24 метров», - рассказывал все тот же Битадзе. 

Еще один лауреат Ленинской премии Борис Ермилов вспоминал: «Возникла мысль бурить в мерзлоте скважины, используя горную технику комбината. Заполняя их примерно на одну треть шламом, подобранного лабораторного состава, опускать туда и вмораживать железобетонную сваю. Через шесть-семь дней она выдерживала нагрузку до 100 тонн, что давало возможность подготовить нулевой цикл 100-квартирного пятиэтажного дома за один месяц». 

Преимущества новой технологии были настолько очевидны, что невольно возникает вопрос – почему метод не внедряли вплоть до 1958 года? Ответ очевиден: экономика, основанная на рабском труде заключенных, никоим образом не способствовала внедрению инноваций. Но после закрытия Норильлага, в 1957-1958 годах, на стойплощадках были проведены эксперименты, после чего в Норильске и внедрили в строительство свайные фундаменты с установкой их в предварительно пробуренные скважины с последующим вмораживанием. Революционный метод был одобрен приказом директора комбината Владимира Дроздова №609 от 8 октября 1958 года: «Произвести фундирование на сваях в 1958-1959 годах следующих сооружений: дома №93 в квартале 30-38, школы, магазинов и детских садов в этом же квартале, дома №9 в Кайеркане». 

Важно подчеркнуть: промышленные объекты изначально строились в основном на скальных основаниях, либо на фундаментах глубиной в десятки метров. И свайное фундирование на основных переделах комбината применялось не часто. Но жилые дома Норильска, особенно после 1958 года, как правило, строились только на сваях. Своеобразным «водоразделом» стала улица Советская, после ее пересечения с Ленинским проспектом, на север и северо-запад города. О темпах строительства можно судить по архивным документам Управления строительства Норильска. В апреле 1961 года было забито 650 свай, в мае – 580. А в 1969 году темпы жилищного строительства в Норильске были официально отмечены как самые высокие в СССР!

Надежнее не бывает 

В целом, предложенный Кимом метод свайного фундирования оказался единственным способом построить на мерзлоте полноценный и многоэтажный город. Вначале свайные фундаменты, как основа для любого объекта, были встречены скептически, но практика доказала, что именно так строить надежнее всего. А после того как в Канаде был «законсервирован» построенный на вечной мерзлоте город Аклавик, все споры окончательно прекратились. Этот город строили одновременно с Норильском, но обычным способом, не изучая мерзлоту и не применяя передовые методы. К середине ХХ века растепление оснований и эрозия грунта сделали невозможным постройку там новых зданий, дорог и канализационной системы. Выход нашли другой, отличный от Норильска – канадское правительство приняло решение о строительстве нового города, Инувика, уже на скальном основании, приблизительно за 53 км от Аклавика. Туда переехали почти все жители. В Норильске же выбор места расположения города оказался более чем ограничен, поэтому здесь научились использовать мерзлоту как основу! 

Сегодня преимущества свайного фундирования кажутся очевидными. Но так было не всегда. Например, в Воркуте для сооружения котлованов в зимний период грунты… солили! Основание поливали концентрированным раствором хлористого кальция из расчета 50 кг сухой соли на 1 кубометр воды. Соленый грунт зимой действительно пригоден для работы, относительно легко вынимается, но котлован все равно получался менее надежен, нежели прочно вмороженная свая. В Якутске дома возводили на сваях, пропаривая мерзлоту специальными иглами, на всю глубину погружения сваи в образовавшийся талый мешок. Последующий период промерзания мешка и вмерзания свай в такой растепленный грунт требовал от трех до шести месяцев, что было непозволительно долго. Норильск «переболел» этим методом еще в 1930-1940-х. В итоге другие города на вечной мерзлоте – Воркута, Салехард, Магадан – впоследствии также стали пользоваться опытом Норильска, тем более что вся научная база была сконцентрирована именно в этом городе, во многом благодаря Михаилу Киму. 

Метод постоянно совершенствовали. «С 1958 до середины 1970-х в Норильске применяли сваи, установленные только буроопускным способом: скважину проходит станок ударно-канатного бурения, свая свободно опускается в шлам, образующийся в результате ударного бурения; шлам замерзает, плотно замоноличивая сваю в мерзлом грунте. Для замоноличивания висячих свай также применяли буровой шлам, а впоследствии – известково-песчаный раствор. Установка каждой сваи была индивидуальна. И буровой станок не съезжал с устья скважины до ее полной установки», - рассказывала городская газета (орфография сохранена).

Но эта технология перестала устраивать норильских строителей, когда население города стало расти. Необходимо было строить дома повышенной этажности и, главное, проводить уплотнительную застройку. А все пригодные для этого грунты селитебной территории были уже заняты. Нужны были новые технологии проходки грунтов и новые конструкции свай, причем надо было освоить работу при низких температурах. Тогда внедрили буронабивные и буро-добивные сваи-стойки с фантастическим экономическим эффектом. Таким образом строить в Норильске стали везде, где надо, а не там, где можно, как было тогда в других городах не вечной мерзлоте. Поэтому пустырей в городской черте в Норильске и не встретить… 

4 сентября 1970 года Михаил Ким умер в Красноярске прямо на совещании по вопросам строительства в Сибири и на Дальнем Востоке… Но дело его на долгие десятилетия пережило основателя, да и сегодня остается актуальным. Ким доказал, что дома на сваях с проветриваемым подпольем при правильной эксплуатации могут стоять прочно, как на скале. Ключевые слова здесь – «при правильной эксплуатации», так как мерзлота не терпит небрежного к ней отношения. Эпоха перемен с ее катаклизмами нарушила соблюдение этого наиважнейшего правила. В итоге некоторые дома в Норильске стали разрушаться. «78 процентов многоквартирных домов – старше 30 лет, пять домов официально признаны аварийными, но в реальности их намного больше. Стандартные рыночные механизмы стимулирования строительства в Норильске не работают, поэтому очень важно поддержать разработанный администрацией Норильска проект Программы реновации жилищного фонда на период до 2035 года», - заявил в октябре председатель Комитета Совета Федерации РФ по федеративному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера Олег Мельниченко.

Эту программу правительство Красноярского края представило в Минвостокразвития РФ еще в конце прошлого года. По факту, речь идет о возобновлении жилищного строительства в Норильска, которое не велось более 30 лет! Всего за три предстоящих пятилетки планируется снести 45 аварийных и ветхих строений (не только жилых домов) общей площадью 232 тыс. кв. метров, построить 97 новых жилых домов (384 тыс. кв. метров) и восстановить три здания, которые имеют историческую ценность для города. Из 48 аварийных и неперспективных МКД планируется расселить 9780 семей. Общий объем финансирования этой Программы оценивается в 85 млрд рублей. «Норильск может стать пилотной площадкой реновации жилфонда за Полярным кругом. Сегодня он является главным промышленным городом Российской Арктики, а значит, нам необходимо сделать все для его дальнейшего развития», – уверен зампред краевого правительства Анатолий Цыкалов.

Как рассказал ТАСС вице-президент по федеральным и региональным программам «Норникеля» Андрей Грачев, компания готова выделить 50% этой суммы, или более 42 млрд рублей. Кроме того, в следующем году «Норникель» профинансирует подготовку проектно-сметной документации, необходимой для старта Программы (около 1 млрд рублей). Одним из важнейших условий успешной реализации этого масштабного документа является усиление строительной науки в городе. Неудивительно, что в Стратегии развития Арктической зоны РФ на период до 2035 году, которую президент утвердил 26 октября, прописано, что именно в Норильске должен быть создан научно-исследовательский центр технологий строительства и мониторинга состояния зданий и сооружений на северных и арктических территориях. О том, как в городе этим занимались раньше, читайте вот по этой ссылке.