«Зола, образующаяся на наших ТЭС, не содержит ядов»
Золоотвал Новосибирской ТЭЦ-5, сам того не ожидая, стал мировой знаменитостью – о нем написали даже The New York Times и The Guardian. По оценкам компании «Маркетика», всего о «голубом озере» на экране Новосибирска, которое в шутку уже прозвали местными «мальдивами», написали больше 630 изданий по всему миру. Общее же количество упоминаний золоотвала (вместе с блогами и социальными сетями) превысило 3600 – это абсолютный рекорд для появления столицы Сибири в мировых СМИ! Хоть и говорят, что любое упоминание, кроме некролога, это хорошо, особую радость такая неожиданная слава не проносит.
Началось все с фотосессии, о которой написал интернет-портал НГС еще в начале июня – и к «мальдивам» потянулись не только любители селфи на красивых и необычных фонах (которых в Новосибирске, как ни крути, практически не найти), но и городские сумасшедшие. Говорят, на днях там с трубы сняли пенсионерку, которая пришла лечить больную ногу. Были даже новости об искупавшемся смельчаке – хотя дно у золоотвала илистое и довольно глубокое, а потому выбраться из воды самостоятельно там практически невозможно. Стоило ли так рисковать, тем более спасателей там нет – вопрос риторический.
Вообще, золоотвал (правильнее, кстати, говорить «золошлакоотвал») – это хранилище основных отходов, «выпадающих» в процессе сжигания угля на ТЭС. То есть один из основных элементов любой станции, работающей на твердом топливе. Большинство ТЭЦ и ГРЭС в России исторически оснащены гидравлическими системами гидрозолошлакоудаления (т.н. ГЗУ), по которым золошлаковые отходы (ЗШО), перемешанные с водой, перекачиваются в пруды-остойники – золоотвалы. Кстати, только ГЗУ позволяет нивелировать главную беду таких полигонов – пыление. Что, действительно, опасно. Вода, которая помогает транспортировать золу и шлак до места отстоя, обычно используется в технологическом процессе повторно.
За счет того, что осадок всегда скапливается на дне, выглядят золоотвалы как природные озера, но иногда вода в них приобретает необычные оттенки. «Тут нет никакой магии — все на уровне школьной химии. Растворенные соли кальция и других оксидов металлов в высоких концентрациях образуют как простые (щелочи), так и сложные неорганические соединения (комплексные - кристаллогидраты), а в совокупности с высоким рН (более 8) такие насыщенные растворы при солнечном свете могут давать различные оттенки. Где большая глубина – цвет более насыщенный, а у берега едва заметный», - объясняют в Сибирской генерирующей компании (СГК).
Несмотря на кажущуюся безопасность, золоотвал – это промышленный объект, в обязательном порядке зарегистрированный в Государственном реестре объектов размещения отходов (ГРОРО). За тем, как энергетики его содержат, следит и Росприроднадзор (в части влияния на окружающую среду), и Ростехнадзор (в части содержания золоотвала как сложного гидротехнического сооружения), и другие контролирующие органы. «Золоотвал — это производственная площадка особо опасного объекта, которым является любая ТЭЦ. И это частная территория, принадлежащая СГК. Находиться здесь посторонним лицам запрещено. Фотосессии, экскурсии — недопустимы. В первую очередь, из соображений безопасности для самих людей — купаться, заходить в воду и пить ее нельзя. Вода в золоотвале не питьевая, а техническая. Эту воду используют только для транспортировки золы. Контакт кожи с такой водой может привести к местным аллергическим реакциям из-за большой минерализации», — объясняет и предупреждает директор ТЭЦ-5 Олег Зыков.
На фоне настоящего паломничества, которое неожиданно для самих энергетиков этим летом потянулось на золоотвал ТЭЦ-5, в СГК усилили охрану этой территории – установили дополнительные камеры видеонаблюдения, перекрыли проезд по гравийной дороге, и даже подключили к патрулированию полицейских. Мера явно вынужденная. Тем более что прокуратура Новосибирской области уже организовала проверку «в связи с сообщениями ряда СМИ о так называемых «Новосибирских Мальдивах» - золоотвале у ТЭЦ-5», в ходе которой решила еще раз проверить «исполнение законов, в том числе природоохранного законодательства».
Почему именно золоотвал ТЭЦ-5 произвел эффект разорвавшейся бомбы в мировых СМИ – удивительно и непонятно. Возможно, «виноваты» оказались действительно красивые картинки – в эпоху всеобщей «инстаграммизации» форма зачастую главенствует над содержанием. Простой поиск в Google по словосочетанию «coal ash dump» (именно так по-английски будет «золоотвал») выдаст более 1,9 млн результатов, и покажет, что подобные красоты можно при желании найти по всему миру. Вот, например, фото розового золоотвала в Бокоше – туда шли отходы с угольной станции Shady Point в Пото (штат Оклахома, США). А издание Lenta.ru нашла в Daily Mail фото «испанских Мальдив», или «галисийского Чернобыля». Правда, токсичное озеро Монте Неме с голубой водой образовалось на месте вольфрамовой шахты, но тоже, как оказалось, давно пользуется популярностью у туристов.
Удивительно и то, как в самом Новосибирске происходят очевидные открытия. В прошлом году, например, на фоне новостей о переводе той же ТЭЦ-5 на сжигание бурого угля в городе вдруг вспомнили, что новосибирские ТЭЦ в принципе работают на этом топливе – и уже не одно десятилетие! На этот раз пришел черед удивляться наличию в городе золоотвалов – хотя их тут четыре, и самый старый, куда транспортируется зола и шлак с ТЭЦ-2, работает с 1966 года!
Золоотвал ТЭЦ-5 ввели в эксплуатацию в 2008 году, то есть еще во времена «Новосибирскэнерго», рядом со «старым», территория которого с тех пор успешно рекультивируется. Новый занимает площадь в 52 гектара – такое озеро невозможно скрыть от любопытных глаз или огородить высоким забором. Для Сибири, где на угольные ТЭС приходится более половины энергобаланса, накопление ЗШО – давно известная и вполне осознанная проблема. По оценкам, которые озвучивал губернатор Иркутской области Сергей Левченко, в СФО сейчас складировано более 500 млн тонн ЗШО, а площади золоотвалов прирастают примерно на 100 га ежегодно, занимая уже свыше 4 тыс. га территорий. Энергетики признают, что ликвидировать эти отходы необходимо, но то, что копилось десятилетиями, не убрать в одночасье.
Как это часто бывает, небывалый хайп обернулся лавиной диких мифов и глупых страшилок – вплоть до того, что золоотвалы ядовиты и радиоактивны. В СГК активно и с документами все это опровергают (читайте, например, здесь и вот здесь). «Кислород.ЛАЙФ» тоже решил внести лепту в адекватное восприятие реальности – и обратился с вопросами к ученым.
Павел Щинников, д.т.н., профессор кафедры ТЭС Факультета энергетики Новосибирского государственного технического университета
- Зола – это негорючие частицы угля, представляющие его минеральную часть и в основном содержащие оксиды металлов и других веществ: кальция, алюминия, кремния, др. Зола, образующаяся на наших ТЭС, не содержит ядов. Кроме этого, для сибирских углей характерно малое содержание серы – 0,3-0,6% в угле. Есть в России угли, серность которых достигает 2,5%, вот они уже опасны для окружающей среды. Но с точки зрения санитарного надзора наша зола не считается опасной. Другое дело – пыление на золоотвалах, которое действительно загрязняет окружающую среду. Мельчайшие частички пепла и золового остатка разлетаются по воздуху на многие километры. Если рядом располагаются дачные общества, то ничего хорошего для их жителей пыление золы не несет.
Что касается радиационного фона, то еще в бытность «Новосибирскэнерго», в начале 1990-х годах, проводились специальные исследования золоотвалов ТЭЦ Новосибирска на предмет радиации. Они не выявили какого-либо увеличения радиационного фона. Лично я скептически отношусь к тому, что золоотвалы обладают радиационной опасностью. Думаю, подобные слухи – результат недостаточной информированности горожан о деятельности энергетиков, о работе ТЭЦ. Энергетики должны больше рассказывать о том, что и как они делают, и какое воздействие применяемые ими технологии оказывают на окружающую среду.
Гидрозолошлакоотвал ТЭЦ-5 оказывает на окружающую среду такое же воздействие, что и технологические пруды других ТЭЦ. Цвет воды роли не играет. Купаться в таких водоемах нельзя, нельзя разводить рыбу. Важно, насколько грамотно построен золошлакоотвал, не уходит техническая вода в почву и в грунтовые воды. Как правило, технологические водоемы оказывают минимальный ущерб природе, так как представляют собой отстойник – элемент замкнутой системы, где одна и та же вода используется в цикле бесконечное количество раз.
Самым перспективным в мире считается сухое золоудаление и захоронение. Но в России все упирается в деньги. Если есть система ГЗУ, которая работает хорошо, то нужны очень веские основания, чтобы сломать ее и организовать новую. Основанием может стать резкое ужесточение природоохранных нормативов, когда энергетикам дешевле будет перейти на новые технологии утилизации и переработки золы. Насколько я знаю, в Новосибирске есть предприятия, которые занимаются переработкой ЗШО: делают порошки, сорбенты, вяжущие наполнители в виде цемента.
Ирина Путилова, заведующая Научно-образовательного центра «Экология энергетики» НИУ «Московский энергетический институт»
- Зола угольных ТЭС содержит в себе всю таблицу Менделеева. После исследования проб золы на химико-минералогический состав, физико-механических свойства, токсичность и радиоактивность ей присваивается класс опасности. Как правило, четвертый – то есть это малоопасные вещества.
Понятно, что нужно внедрять самые современные технологии обращения с золошлаками на ТЭС, нужно двигаться в сторону максимально возможной отгрузки этих отходов потребителям – на основании исследований существующего и потенциального рынков сбыта ЗШО, которые удовлетворяют требованиям заказчиков. А остатки складировать на «сухих» золошлакоотвалах. Необходимо ликвидировать накопленный экологический вред на золошлакоотвалах ТЭС и в дальнейшем переходить на безотходное производство, то есть 100% использование ЗШО, как это делают в развитых странах. Тогда и золошлакоотвалов не будет.
Как показывает мировая практика, зола используется для производства некоторых видов бетона, из золы добывают редкие и рассеянные элементы, например, германий, галлий и уран. В сельском хозяйстве золу широко применяют как удобрение. В золе находятся минеральные вещества, необходимые растениям, — калий, фосфор, кальций, магний, сера, бор, марганец и др. макро- и микроэлементы.
Владимир Кириллов, заведующий лабораторией водной экологии Института водных и экологических проблем СО РАН, координатор партии «Зеленые» в СФО
- Золошлакоотвал – это производственный объект, который является источником опасности, поэтому доступ к нему должен быть ограничен. Я бы не советовал купаться в таких водоемах. Ведь, как правило, при купании человек прихлебывает определенное количество воды. Что касается степени опасности, то есть понятие экологического паспорта золоотвала. Такой документ содержит сведения о площади водоема, фильтрующей способности подстилающих пород под гидросооружением, оценку распространения загрязняющих веществ по подземным горизонтам. Практика показывает, что старый золоотвал оказывает меньшее воздействие на окружающую среду, чем новый. Подземные горизонты уже давно забились, и вредные вещества не поступают в почву и грунтовые воды.
Золоотвал Новосибирской ТЭЦ-5 – довольно старый, поэтому его опасность для окружающей среды минимальна. Во всяком случае, пока золы и шлаки мокрые. Другое дело, когда отработанные золоотвалы высыхают и мелкие частицы, содержащиеся в золе, оказываются в атмосфере и ветром разносятся на большие расстояния. Поэтому по закону каждый золоотвал после заполнения должен быть рекультивирован. Государственные органы осуществляют радиационный контроль золоотвалов. А качество сжигаемого угля контролируется при поступлении на ТЭЦ и отражается в специальном сертификате.
Александр Богомолов, д.т.н., ведущий научный сотрудник Института теплофизики СО РАН и заведующий кафедрой теплоэнергетики КузГТУ
- Уголь не считают токсичным, так как он не вызывает нарушений физиологических функций организма. Что касается радиоактивности, то по происхождению ее подразделяют на природную (естественную) и техногенную. Первая существует с зарождения Земли, вторая возникает в результате хозяйственной деятельности человека, в ходе которой происходит перераспределение и концентрирование естественных радионуклидов, что приводит к изменениям естественного радиационного фона. К подобным процессам можно отнести добычу и сжигание углеродсодержащих материалов.
Уголь любой стадии метаморфизма состоит из органической части (используют для получения тепла при горении, либо подвергают превращению в другие продукты, используя термическое и каталитическое воздействие), и минеральной части (часть, которая мало востребована на рынке, хотя имеет перспективы для получения различных продуктов). В связи с этим естественная радиоактивность угольной массы разделяется после воздействия человеческой деятельности на органическую часть в ином виде, и минеральную часть – в виде оксидов большого количества элементов из таблицы Менделеева. Органическая часть распределена равномерно в окружающей среде. Минеральная часть сконцентрирована в золошлаковых накопителях. Радиационный фон при этом не склонен к изменению, то есть накопление ЗШО не пpивoдит к зaмeтным измeнeниям ecтecтвeннoгo paдиaциoннoгo фона.
Александр Богомолов, ведущий научный сотрудник Института теплофизики СО РАН и завкафедрой теплоэнергетики КузГТУ – о том, опасны ли золошлакоотвалы, о разнице между бурыми и каменными углями, а также о необходимости ускоренного вовлечения золы и шлака в промышленный оборот.
Переработка золы и шлака, основных отходов угольных ТЭС, в разнообразные материалы, обсуждается десятилетия. Сами генераторы очень хотят сократить площади золоотвалов. На их пути – несовершенство законодательства, отсутствие гарантированного спроса на материалы из ЗШО, и даже консерватизм некоторых потребителей.