Путь к энергокольцу всевластия
Для того чтобы вписаться в азиатское энергетическое суперкольцо, России нужно решить как минимум два вопроса. Первый – удешевить строительство новой генерации на востоке страны, особенно объектов «зеленой» энергетики. Второй – придумать, как передать излишки партнерам по Северо-Восточной Азии, учитывая, что технологии сверхдальних перетоков пока что слишком дорого стоят. Впрочем, до глобального энергообъединения в Азии еще далеко, на данном этапе можно обсуждать лишь его будущие сегменты – например, энергомосты между странами.
Еще год назад в своем выступлении на II Восточном экономическом форуме во Владивостоке президент РФ Владимир Путин поддержал идею создания Азиатского энергетического суперкольца. Идее уже много лет, обсуждали ее еще в 1990-х; «включить» в глобальную сеть предполагается Россию, Китай, Японию, Южную Корею, потенциально – Монголию и даже внезапно ставшую ядерной державой КНДР. То есть те страны, которые и входят географически в макрорегион Северо-Восточной Азии (СВА). Теоретические выгоды от подобного объединения известны: обмен суточными и сезонными излишками мощностей (для покрытия пиковых нагрузок в разных часовых поясах), перетоки из профицитных районов в дефицитные, повышение надежности и безопасности энергосистем за счет их взаимосвязей (например, резервирование энергии на случай природных или техногенных катастроф).
Сегодня на страны СВА за вычетом России приходится 77% энергопотребления в Азии и более трети мировых выбросов углекислого газа. Чтобы снизить давление на экологию, там активно строят солнечные и ветровые станции. Но даже в Китае, который является лидером по темпам роста возобновляемой энергетики, уголь все еще занимает львиную долю в энергобалансе – более 60%. Тем не менее очевидно, что структура генерации в странах СВА в ближайшие годы точно будет меняться, и весьма существенно. А в России – пятом в мире производителе электроэнергии (более 1 трлн кВт*часов по итогам 2016 года) – порядка 80% уже производится на базе безуглеродных источников. Правда, к ним у нас относят и газ, и мирный атом, которые далеко не все в мире считают «зелеными». Однако российские ГЭС и тепловые станции могут, к примеру, нивелировать неравномерность выработки ВИЭ в азиатских странах. В исследовании СколТеха, корейской KEPCO и Института систем энергетики имени Л.А. Мелентьева (ИСЭМ СО РАН, Иркутск), проведенном в 2014-2015 годы, говорилось о том, что благодаря перетокам между странами СВА можно избежать затрат на строительство до 38 ГВт новой генерации. И не строить порядка 16 ГВт тепловых и гидроаккумулирующих электростанций (необходимых именно для компенсации нерегулярности выработки ВИЭ). На инвестициях в инфраструктуру можно сэкономить до 50 млрд долларов, а на снижении операционных расходов за счет совместной работы энергосистем - до 17 млрд долларов ежегодно.
Лидерские позиции в глобальном сетевом строительстве, естественно, давно уже занял Китай. Причем амбиции этого государства не ограничены одной лишь Азией. Для реализации продвигаемой Китаем Global Energy Interconnection (GEI) создана международная некоммерческая организация по развитию глобального энергетического соединения и кооперации – Global Energy Interconnection Development and Cooperation Organization (GEIDCO), с офисом в Пекине. Ее генеральным секретарем является директор Государственной электросетевой корпорации Китая, среди членов – «Россети» и аналогичные корпорации из Бразилии, Кореи, Пакистана, Эфиопии, порядка 15 крупных генерирующих компаний, ключевые производители оборудования, университеты, консультативные фирмы и т.д. Инициатива GEI является одним из важных направлений в «Экономическом поясе Шелкового пути».
Как заявил в своем выступлении на III ВЭФ, который прошел во Владивостоке в начале сентября, Чэн Чжицян, заместитель генерального секретаря GEIDCO, «ресурсы мира ограничены, критично стоит вопрос загрязнения. Перед нами стоит задача создания равновесной и сбалансированной системы потребления нефти, угля, других ресурсов. И надо уже сейчас думать о том, какие вызовы перед нами будут стоять завтра. В рамках энергокольца мы должны добиваться оптимального перераспределения между типами энергии, производителями и потребителями». По мнению Чэна, «после того, как уже испорчена атмосфера, намного сложнее что-то сделать. Нужно исповедовать более умный подход, делать ставку на развитие различных типов ВИЭ, чтобы энергетика была зеленой, чтобы уменьшить выбросы в атмосферу, чтобы нарастить эффективность. Небо должно быть еще более голубым, а земля – еще более зеленой». В конечном итоге, по его словам, «глобальная энергетическая сеть должна служить интересам всего человечества, чтобы реализовалось и сотрудничество между Азией, Европой и Африкой. Связывая мир такой сетью, мы будем способствовать безопасности энергетики».
«Как и другие интеграционные процессы в АТР, процесс энергообъединения отстает от мира. Но, безусловно, и технологически, и с точки зрения готовности компаний, практическая возможность реализации проекта Азиатского энергокольца очевидна. Возможны гигантские перетоки между энергосистемами, мы знаем, насколько повышается устойчивость, надежность, экономическая эффективность крупных энергосистем, когда они взаимосвязаны соответствующими линиями электропередач. Мы знаем о поразительных успехах Китая в области строительства сверхдальних ЛЭП. По большому счету, мы говорим о том, что уже технически реализовано в крупных энергосистемах – Европейской и Северо-Американской»,- заявил первый замглавы Минвостокразвития РФ Александр Осипов, выступая на сессии «Азиатское энергокольцо. Готовы ли политики и энергетические компании?», которая прошла 6 сентября в рамках III ВЭФ во Владивостоке.
Чрезвычайно масштабно и невероятно долго
Впрочем, опыт Европы, где энергообъединение реально существует (четыре сети, соединенные между собой линиями постоянного тока), или Северной Америки, где оно тоже выстроено, но по понятным причинам всего между двумя контрагентами (США и Канадой), на уровне СВА пока вряд ли применим. Невозможного, конечно, в мире не бывает. Но путь к созданию Азиатского энергокольца будет точно не простым и не коротким. «Этот проект в один присест реализовать невозможно. Мы видим, что он уже разбивается на подпроекты, которые даже могут конкурировать друг с другом. Интересно будет увидеть, какой из этих проектов возобладает и какие проекты за ним потянутся», - высказал уверенность на той же сессии заместитель генерального директора по стратегическому развитию ПАО «Россети» Евгений Ольхович.
Отдельные сегменты будущего энергокольца, по мнению Александра Осипова, должны прорабатываться каждой страной-участницей и наднациональным сообществом энергетиков и регуляторов. Этим сегодня занимаются все государства в СВА, реализуя при этом, естественно, собственные интересы. Среди таких подпроектов – энергомосты между Россией и странами СВА. Прежде всего, из географически близких и пока что формально профицитных ОЭС Сибири и Дальнего Востока. Тем более что Владимир Путин, заявляя год назад об энергокольце как о глобальной цели, заявил, что «Россия готова предоставить нашим партнерам конкурентную в АТР цену на электроэнергию и зафиксировать ее на долгосрочный период».
Сегодня Россия уже продает электричество в Китай по специально построенным для этого ЛЭП от Бурейской и Зейской ГЭС в Амурской области. Импортирует нашу энергию и Монголия – львиная долю объемов туда идет с угольной Гусиноозерской ГРЭС в Бурятии. Оператором этих контрактов является «Восточная энергетическая компания» («дочка» «ИнтерРАО»). У «ИнтерРАО» также был проект строительства гигантской Ерковецкой ТЭС в Амурской области исключительно для поставок в Поднебесную. Интерес к этому направлению экспорта проявляют и в «ЕвроСибЭнерго» Олега Дерипаски – компания управляет крупнейшими ГЭС Ангаро-Енисейского каскада в Восточной Сибири.
В марте 2016 года «Россети», японская SoftBank, Государственная электросетевая корпорация Китая и южнокорейская KEPCO заключили меморандум о разработке программы развития объединенной энергосистемы стран СВА мощностью до 15 ГВт. Прорабатывается проект энергомоста между Сахалином и Японией. «По российско-японскому сегменту энергокольца, учитывая, что можно создать разного рода распределенную генерацию 8-10ГВт на территории России, доставить ее до соответствующих узлов распределения в Японии, инвестиции в проект составят от 20 до 30 млрд долларов. Выручка ежегодная тех энергетических компаний, которые реализуют этот проект, будет составлять от 3 до 4 млрд долларов, экономия японских потребителей может составить до 7 млрд долларов в год», - сообщил на ВЭФ Александр Осипов. Сроки окупаемости, по словам первого замминистра, составят от 10 до 15 лет в зависимости от установленного тарифа.
Экс-глава «Россетей» Олег Бударгин в этом году также озвучивал идею строительства ЛЭП 500 кВ из России в Монголию мощностью до 1 ГВт, что сравнимо с нынешним размером энергосистемы этой страны. Маршрут такой ЛЭП может пройти из Хакасии через Туву в Монголию, где позволит объединить изолированные энергорайоны страны в единую энергосистему, а затем вернуться в Россию через Бурятию в Забайкальский край. В «Россетях» заявляли, что «создание новой электросетевой инфраструктуры является перспективным проектом, а предлагаемая линия в будущем может стать частью Большого Азиатского энергокольца, что, с одной стороны, еще больше повысит надежность электроснабжения потребителей, а, с другой, принесет дополнительный доход всем участникам».
«В текущих условиях сокращения запасов углеводородов и сохраняющейся проблемы выбросов парниковых газов перед экспертным сообществом стоит задача сформировать такую архитектуру будущей энергетической отрасли, которая позволит внести значительный вклад в решение глобальных экологических проблем. Современный энергомост является прекрасной альтернативой использованию дополнительных энергетических мощностей. С учетом неравномерности потребления как в течение суток, так и сезонном разрезе, трансграничная интеграция дает возможность повысить эффективность использования генерации электроэнергии», - был уверен Бударгин.
Только возобновляемая генерация
Тем не менее, пока все сетевые инициативы лежат в русле межгосударственных связей, а не объединения энергосистем. ЛЭП между двумя странами – это еще не энергокольцо, тем более если речь идет о сетях переменного, а не постоянного тока. Даже беглый просмотр предлагавшихся потенциальных составных частей энергокольца говорит о всеядности – кроме «чистых» видов генерации, там и угольные ТЭС, которые не особо вписываются в логику «зеленого развития». Для иностранных партнеров экология – не пустой звук. По крайней мере на словах они все – только за «чистую энергию». Хотя экологи иногда сетуют, что «чистыми» строители будущего энергокольца из АТР считают и газовые, и атомные станции.
«Мы обращаем внимание на новые источники электрогенерации – ветер, другие альтернативные типы. Все это может позволить нам сделать свой вклад в сохранение экологии. Мы страдаем от пылевых песчаных бурь. И работа в энергетике позволяет уменьшать последствия неблагоприятного воздействия электрических станций на экологию. И второе – мы думаем о том, как нам сейчас усовершенствовать оборудование, как повысить его экологичность. Это очень актуальная для нас проблема. Поэтому проблема так называемой «чистой» электрической энергии очень важная вещь. И мы надеемся, что в сотрудничестве с Россией мы тоже сможем приблизиться к более высоким стандартам работы в этой области. За счет двух направлений – альтернативная электрогенерация и создание суперсетей – решить эти проблемы», - заявил на сессии ВЭФ Мун Бон-Су, исполнительный вице-президент, главный директор по электроэнергетическим системам, Корейская электроэнергетическая корпорация (KEPCO).
По мнению генерального директора «ЕвроСибЭнерго» Вячеслава Соломина, поставки на экспорт чистой энергии сибирских и дальневосточных ГЭС стоит рассматривать как наиболее целесообразный и оптимальный с общемировой точки зрения выбор для России. ГЭС, в отличие от ветряных и солнечных станций, могут работать и в базовой нагрузке, и покрывать пики потребления. При этом, несмотря на все рекорды советского гидростроительства и статус «речной цивилизации», Россия остается страной с наименее развитым гидропотенциалом – всего порядка 20%. За счет энергии рек в нашей стране можно было бы вырабатывать более 800 млрд кВт*часов, в то время как по факту гидроэнергетика сейчас производит около 170 млрд кВт*часов ежегодно. В развитых странах степень освоения гидропотенциала гораздо выше – от 60% в США до более чем 90% в Швейцарии.
При этом себестоимость производимой энергии на существующих ГЭС остается невысокой. И вроде бы всего ничего, надо лишь перекинуть ЛЭП через границу и уповать на высокую водность. Но не все так просто. «Формально резервы мощности в ОЭС Сибири есть, но, прежде всего, это мощности тепловых угольных станций. ГЭС не делает холостых сбросов, они работают на систему. Бывают, конечно, моменты летом, когда есть нулевые цены. Но фундаментально после выхода на полную мощность Богучанского алюминиевого завода и запуска даже первой очереди Тайшетского все мощности действующих в Сибири ГЭС будут задействованы. Суммарно эти проекты добавят к существующему потреблению в Восточной Сибири около 18млрд кВт*часов в год. И макрорегион из энергоизбыточного превратится в энергодефицитный. То есть, экспортировать с существующих сибирских ГЭС вряд ли получится – ввиду отсутствия излишков. Таким образом, для существенного наращивания экспорта нам нужно будет строить новые станции», - уверен Соломин.
По оценкам «ЕвроСибЭнерго», на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири можно построить до 40 ГВт новых ГЭС, способных производить порядка 200 млрд кВт*часов в год. Наибольший потенциал сосредоточен в бассейне реки Амур (до 20 ГВт), в Южной Якутии (8-15 ГВт), в Эвенкии (7-10 ГВт). Небольшим резервом обладает и Ангаро-Енисейский каскад – там еще можно возвести 2-3 ГВт новых ГЭС. Однако строительство крупных ГЭС силами исключительно частных компаний в существующих условиях вряд ли возможно. Чтобы обеспечить для новых проектов баланс окупаемости, пусть и не быстрой, и привлекательной цены на электроэнергию для тех же покупателей в СВА, потребуется участие государства: соинвестиции в сетевую и другую инфраструктуру, строительство тела плотины, подготовка водохранилища, льготные налоговые ставки.
Тянуть сети?
И это лишь частный пример – аналогичные вопросы могут возникнуть и при строительстве любой новой генерации на Востоке России. Серьезной проблемой станут и расстояния между центрами генерации и центрами потребления. С учетом стоимости передачи конечный тариф на производимую новыми ГЭС электроэнергию будет явно выше, чем на действующих станциях. Впору ставить вопрос ребром – сможет ли эта цена быть конкурентоспособной для потребителей в Азии? «Протяженности линий электропередач в таких проектах измеряется в тысячах километрах. По нашим грубым подсчетам, стоимость столь дальней передачи может доходить до 7 центов за кВт*час. Это дорого», - говорит Вячеслав Соломин.
По словам Соломина, «мы находимся на развилке: либо строить энергоемкие производства близко к источникам генерации, как делали в СССР и в России – алюминиевые заводы, в будущем – дата-центры, точки блокчейн-майнинга. Либо развивать технологии сверхдальней передачи, сетей сверхвысокого напряжения, то есть добиваться радикального снижения стоимости таких линий».
Как заявил на сессии ВЭФ Оу Сяомин, глава представительства Государственной электросетевой корпорации КНР в России, его компания только сейчас строит 15 крупных ЛЭП. Кроме того, в Китае уже построены семь линий сверхвысокого напряжения длиной свыше 2 тыс. км каждая. В стадии строительства еще шесть, а к 2030 году планируется построить суммарно 23 линии. Однако пока что технологии сетей ультра-высокого напряжения постоянного тока остаются весьма дорогостоящими.
По мнению замглавы Минэнерго РФ Вячеслава Кравченко, нельзя забывать и о других вопросах, например, о соблюдении соответствующих режимов между странами-участниками: «Это более профессиональные темы, на которые должны отвечать технари в процессе технической проработки того или иного направления. И еще один фактор нужно учитывать – это соблюдение взаимных интересов в обеспечении энергетической безопасности участников подобного рода проектов». Кроме того, крупные плотины и станции всегда – лакомая мишень для экологов. И порой риски, связанные с активным гражданским протестом и разрушением ценных экосистем оказываются выше потенциальных выгод.
Наконец, успехи европейской энергоинтеграции можно рассматривать как частный пример в целом объединения Европы. В Северной Америке Канаде и США тоже, по сути, некуда деваться. Готовы ли страны СВА к подобному объединению на политическом уровне. «Мы что вообще делаем? Либо проекты взаимоотношений отдельных стран, допустим, России и Китая, Китая и КНДР. Либо мы ведем речь о создании действительно единой энергосистемы с участием целого ряда государств. Но для этого необходимы достаточно серьезные проработки уже на политическом уровне, поскольку это вопросы совсем уже глубокой интеграции. И те контакты, которые сейчас проходят на уровне встреч, совещаний, рабочих групп – они как раз способствуют пониманию того, насколько мы готовы двигаться в этом направлении», - отмечает Кравченко.
По мнению Евгения Ольховича, от дискуссий все же пора переходить к подготовке предТЭО или даже ТЭО отдельных проектов: «Тогда через год или раньше мы сможем посмотреть предметно и понять, какие есть развилки, в том числе политические. И готовы ли мы с нашими партнерами при поддержке власти в эти проекты идти. А наука должна сказать свое слово о ключевой технологии сверхдальней передачи». Александр Осипов же уверен, что успех Азиатскому энергокольцу будет обеспечен только в том случае, если у него будет два крыла – энергокомпании, «которые должны увидеть технические возможности и найти способы взаимовыгодного сотрудничества», а также государственные регуляторы. Их задача – содействовать развитию наднационального регулирования и имплементации элементов этого регулирования в национальные законодательства, «чтобы дать максимальный шанс реализации таких проектов». Это весьма нетривиальное дело, если учесть, что, в отличие от ЕС, в энергетике стран СВА зачастую не действуют рыночные механизмы (за исключением России и Японии).
«Россия в Азиатском энергокольце может занять место равноправного участника, обеспечивающего источники генерации энергии, в том числе и возобновляемые, если у них будет привлекательная цена для покупателя. Также мы можем оказывать сетевые услуги для энергообъединения. Мы можем привнести свой опыт регулирования рынка:даже то, что естьу нас сейчас – лучше, чем у остальных стран Восточной Азии. И кроме того, мы можем предоставлять политические гарантии, что крайне важно в плане развития добрососедских отношений в регионе», – говорит директор МИЦ «Энергетическая инфраструктура Азии» ИСЭМ им. Л.А.Мелентьева Сергей Попов.
Влиять на поток воды практически невозможно, но можно выжимать максимум из оборудования – рабочих колес, турбин и современной электроники. Это доказали в «ЕвроСибЭнерго» в рамках программы модернизации ГЭС Ангаро-Енисейского каскада. Эффекты от нее сопоставимы со строительством в Сибири новой гидростанции мощностью 300-400 МВт, а «дополнительные» 1,5 млрд кВт*часов, которые будут вырабатывать модернизированные ГЭС, позволят экономить до 800 тыс. тонн угля в год и уменьшить выбросы сибирских угольных станций в атмосферу.
