Столица Енисейского Севера

Сергей Щеглов (работавший под псевдонимом Сергей Норильский) родился в 1921 году. С Норильском он знаком не понаслышке – в августе 1942 года будущий писатель стал заключенным Норильлага, куда его отправили по обвинению в создании молодежной антисоветской организации. Виновным Щеглов себя, кстати, не признал. Работал на строительстве Норильского комбината землекопом, каменщиком, взрывником на рудниках, лаборантом на заводе взрывчатых веществ. После освобождения, уже в 1955 году, защитил во Всесоюзном заочном политехническом институте диплом инженера-технолога по химическому производству (жидкого кислорода). После чего заведовал научно-исследовательской лабораторией, был и начальником завода по производству взрывчатых веществ и кислорода при комбинате. 

Реабилитировали Щеглова в 1959 году, после чего, в 1961-м, он уехал в Тулу. И там уже писал книги и статьи о выдающихся норильчанах, а позже создал Тульское отделение общества «Мемориал». В 1998-м году в статье о Щеглове, написанной Николаем Сахно, было указано, что итогом активно творческой деятельность писателя «можно назвать более трех тысяч статей, очерков, зарисовок, рассказов, стихотворений, фельетонов, рецензий, опубликованных в периодической печати». Были изданы и книги, среди них, например, «Город Норильск» (в соавторстве с А. Бондаревым, 1958 год), «Н.М. Федоровский» (1967 год), «Мастер тульского оружия» (1969 год), «Сергей Степанов» (1974 год) и др. В прошлом году интервью с 96-летним писателем вышло в газете «Заполярная правда», где он когда-то начинал свой писательский путь – с первых номеров рабкорром. В этой же газете печаталась и его научно-фантастическая повесть «Джунгли Венеры». 

Статья «Столица Енисейского Севера» была опубликована в журнале «Сибирские огни» в №3 за 1957 год. «Кислород.ЛАЙФ» перепечатывает с небольшими купюрами.

«Норильск, как и другие города, успел породить своих патриотов»

Низовье Енисея. Безлюдные тундровые просторы Таймырского полуострова. Здесь за шестьдесят девятой параллелью, на 240 км севернее Игарки, через которую проходит линия Полярного круга, расположен крупный город, вполне современный ин­дустриальный центр. Он создан советскими людьми в невиданно короткий срок. Два десятилетия назад на месте теперешнего Норильска ничего не было, кроме нескольких рубленых домиков. Историю трудно удивить. Особенно в наше, советское время. Она знает города, построенные за пять-семь лет. Но она не знает еще примера, чтобы на Крайнем Севере, в двух тысячах верст от железной дороги, за какие-то восемнадцать лет вырос город, населенный десятками тысяч людей.

…Да, Крайний Енисейский Север. Суровые места. И недаром родилась здесь пословица, сдобренная морозным жестковатым юмором: в Норильске тринадцать месяцев – зима, остальное – лето. Зима начинается в сентябре, в первых числах октября лютует пурга, глубокий снег покрывает все. В разгар пурги ветер носится по тундре с ураганной скоростью: 25-30, а то и 40 метров в секунду. Бросает такой ветер человека, словно щепку, словно издеваясь: куда тебе против стихии! Уж если хочешь здесь жить – протягивай веревку от столба до лиственницы, ходи, ухватившись за нее! И первые норильчане ходили. О, нет, не легко и не сразу выросли в мертвой тундре многоэтажные кирпичные дома-громады, которым никакие ураганы не страшны!

Утихнет пурга – сгущается мороз. Сорок, пятьдесят градусов не редкость на Таймыре. Сталь не выдерживает. Становится хрупкой, как чугун, ломается, несмотря ни на какие запасы прочности... Да, в конце сентября солнышко грустно прощается с норильчанами и на три с лишним месяца скрывается за горизонтом. В октябре, ноябре день катастрофически тает, постепенно превращается в сумерки. Чем ближе к декабрю, тем сумерки короче. Часов с двенадцати до двух «дня» продолжаются они в двадцатых числах декабря, а в пургу и того не заметишь.

Полярная ночь... Время от времени тьма слабеет под призрачными вспышками полярного сияния. Бледно-зеленоватый полог расстилается по небу, текут, переливаясь друг в друга, ручьи странного, неземного света. Минута, две – и, смотришь, вспыхнули они ярким и сильным вишневым заревом, розово-огненные мечи вонзились в черную твердь, оранжевые ленты лениво вьются между этими мечами... 

Долгожданный, приходит февраль – месяц солнца. Едешь на работу – синий-синий рассвет, уезжаешь с работы – голубые прозрачные сумерки. Веселый месяц февраль в Заполярье, когда нет пурги! А, впрочем, и пурга в феврале уже не так страшна, как в октябре-январе; бывает: пурга сквозь солнце, а точнее сказать – просвечивает солнце через пургу, если, конечно, она не очень сильная. Все видишь вновь: далекие горы возвышаются в бескрайней тундре. Самого солнца еще нет, но оно – на всем: горы – розовые; луна на просторном бледно-голубом небе отчетливо белая, а рядом с ней – неподвижно застыло оранжевое облако. Легко и радостно на душе, полной грудью, жадно вдыхаешь жгучий морозный воздух и невольно повторяешь про себя: «И жизнь хороша, и жить хорошо!».

В безоблачное и безветренное утро, поднявшись на горы, что ограждают Норильскую долину, остановишься перевести дух, оглянешься вниз и залюбуешься... Норильск – весь перед тобой как на ладони в устланной снегом обширной долине. Ощетинился черными трубами, протянулся длинными улицами, лег прямоугольными кварталами жилых домов. Россыпи электрических огней, такие яркие темной ночью, чуть мерцают сейчас, стушевавшись перед дневным всепобеждающим светом. Дома, заводы кажутся отсюда, с высоты, игрушечными. А там, за городом, за белоснежной лентой зимней Норилки, за тундрой, что рябит кустарниками, - там снова горы. Могучие, неприступные, изрезанные темными морщинами каменистых уступов и расселин. Кажется, что горы недалеко, а ведь до них больше полсотни километров. Какой простор!

И над всем этим – и долиной, и горами, и кварталами города – играет красками утро. Вон там, откуда-то из-за гор скоро появится солнце, небо – багрово-красное. Выше – постепенно переходит в светло-вишневое, а дальше – белесовато-голубое. На западе оно – почти темно-синее, на юге – стеклянно-зеленое, звонкое, как песня юности. Тает нежно-розоватая ватка случайного облачка, оставшегося от ночи. Ниже его, на бледном зеленоватом просторе, - гряда барашков. Она как бы изнутри освещена розовым робким светом...

Но что я говорю? Нет ни облачка, ни гряды барашков, ни багрянца на востоке, ни остатков ночи на западе. Новые краски, новые оттенки появились на месте прежних. Вот я сейчас, восхищенный их чистотой и нежностью, начну вновь обрисовывать... и не успею... они исчезнут раньше, чем я кончу описание; не исчезнут – заменятся новыми. Утро играет красками. Утро над Норильском!

Да простит мне читатель восторженность. Но ведь Норильск, как и другие города, успел породить своих патриотов. А они обычно всем восхищаются в родном городе: и рассвет над ним особенный, и улицы шире и просторнее, чем где-либо, и промышленность самая мощная... И им надо верить. В мае начинается полярный день, солнце круглые сутки не уходит за горизонт. Но норильчане еще не могут снять теплых пальто и полушубков, обтянутых прорезиненными плащами. Только в середине июня земля сбрасывает холодный снежный покров. Впрочем, не везде: на высоких горах и в тундровых оврагах снег не боится лета, сохраняется там из года в год.

И все-таки июнь, как и февраль – праздник для норильчан. Робко зеленеет трава. Как она радует глаз и сердце! Листвой одеваются кустарники и искалеченные ветрами редкие низкорослые деревья. Скоро тундра украсится множеством ярких цветов. Пришли первые пароходы в Дудинку. Хлопотливая пора начинается у норильчан: сборы в отпуск, новые, летние дела и заботы.

Лето! Редкий год не сопровождается оно пронизывающим ветром, холодными дождями. Иногда приходит град, а за ним, глядишь, и старый знакомец – снег – привольно расстилается по тундре, подминает цветы, травы, моховые пышные заросли... Вот в каких местах создан Норильск – столица Енисейского Севера!

Конечно, сохранились в этом городе и первые неприхотливые строения, сделанные руками самых первых норильчан: деревянные домишки, неуклюжие бараки; есть и легкие кое-как слепленные строения – «балки», как их здесь называют. Но не они составляют основу и главную массу Норильска. Основа города – комплексы на века построенных зданий, богатых и красивых, снабженных всеми удобствами, какие в состоянии дать современная техника: от сияющих белизной ванн до ламп дневного света. Улицы Сталина, Орджоникидзе, Комсомольская, Хмельницкого, Ломоносова, Павлова, Пушкина, Советская, Мончегорская; площади Октябрьская, Гвардейская, Административная – вот гордость и краса сегодняшнего Норильска. Пройдет несколько лет – и к этому списку добавятся, одна за другой, новые улицы, новые площади, новые кварталы.

У въезда в город, на площади Октября, высится фигура Ленина. Норильский поэт так описал впечатления человека, впервые приехавшего в Норильск: «...Но где ж она, сплошная тьма? / Где чум в ночи угрюмой? / Пятиэтажные дома – и никакого чума! / И мысль явилась, как в ответ, / та мысль, что все итожит: где наш Ильич – там жизнь и свет, / и тьмы там быть не может!».

Что же такое этот Норильск? Как он появился, на чем основан?

«Давно облюбовали русские люди Таймыр»

Он основан на крупнейшем в СССР, одном из самых значительных в мире месторождений медно-никелевых руд, на мощных залежах каменного угля. Неисчислимы природные богатства Таймырского края, низовьев Енисея. Одно из первых мест в мире занимает эта область по полезным ископаемым. Медь, никель, кобальт, палладий, платина, родий, рутений, осмий, иридий в сочетании с углем; самые богатые в мире месторождения графита, алмазы, горючие газы, магнетитовые, титано-магнетито-перовскитовые, нефелиновые руды, слюда, каменная соль, многочисленные строительные материалы. Ученые убеждены, что и нефть имеется на Таймырском полуострове. Пока что лишь самая малая часть этих несметных богатств используется человеком. Эта часть – в Норильске.

Давно облюбовали русские люди Таймыр. Правда, не природные богатства, не геология влекли сюда первых землепроходцев. Их манила «мягкая рухлядь» – голубой песец, черно-бурая лисица, соболь, сиводушка. В далекую эпоху расцвета новгородской государственности, вглубь XIII века уходят первые попытки русских достичь Таймыра. История его освоения связана со знаменитой Мангазеей (XIV-XVII века) – первым в мире заполярным городом, основанным русскими у устья реки Таза. Опираясь на Мангазею, наши отважные предки все дальше и дальше углублялись в безлюдный Таймыр.

Поднимаясь вверх по Тазу, они «волоком» пробирались на реку Турухан. Она приводила их к Енисею. Здесь, в устье Турухана, в 1609 году основан Туруханск. От него уж недалеко было и до устья Енисея. А отсюда, вверх по правым притокам великой реки, землепроходцы системой «волоков» проникли на Лену, Пясину, Хатангу и Анабар. И теперь говорят нам об этих путешествиях названия рек и речек Таймыра: Волочанка, Волочок, Вологочан. 

В XVII веке у впадения реки Дудинки в Енисей заложили землепроходцы село Дудинское. Это ясачное зимовье на нагорной стороне Енисея вскоре стало важным торговым центром Енисейского Севера. Значительную роль в освоении этого края сыграл Туруханский монастырь, основанный напротив Туруханска. В XVI веке приписанные к нему служилые и работные люди в больших количествах промышляли рыбу и морского зверя в Енисейском заливе и по реке Пясине. До сих пор сохранились в этих местах развалины промысловых изб, становищ и целых селений.

В двадцатых-сороковых годах XVII века, в связи с закрытием морского пути в Мангазею и полным закатом ее деятельности, промысла по Енисею, Пясине и морскому побережью захирели. Многие достижения тех времен оказались безвозвратно утерянными. Впоследствии пришлось повторять открытия, сделанные еще в XV-XVII веках. Так, устья Пясины и ее низовья правильно были нанесены на карту лишь в 1922 году. Между тем за триста лет до этого каждый год приходили сюда многочисленные речные караваны с хлебом и другими припасами. 

Первое упоминание о Норильском районе встречается в дневнике Харитона Лаптева, участника Великой Северной экспедиции 1733-1742 годов. В дневнике записано: «...Река Пясина вышла из озера Пясинского. Озеро это мелкое, но токмо серединою идет глубокая вода от реки Норильской, в него впадающей». Считают, что название этой реки про­изошло от местного слова «норило» или «нарыло». Так назывался длинный гибкий шест, который продергивали рыболовы подо льдом, чтобы натянуть сети при подледном лове рыбы. Слово это представляет собой искаженное русское: «ныряло».

Первые относительно подробные сведения о географии и геологии Таймыра и, в частности, Норильского района оставил нам А.Ф. Миддендорф. В 1742-1745 годы он по распоряжению РАН предпринял путешествие на север и восток Сибири. Из Красноярска в Дудинку он прибыл санным путем. Тем же способом прошел он в верховья реки Пясины, где находилось село Введенское. Миддендорф провел здесь первые исследования вечной мерзлоты, тогда почти неизвестной науке. Добрался до реки Таймыры, описал ее низовья и западную часть Таймырского озера. Плавание по нему на весельной лодке было довольно рискованным. Лодка затонула, через три недели нганасаны подобрали едва живого Миддендорфа. 

Встречается у Миддендорфа и упоминание о полезных ископаемых за 70 градусом се­верной широты, на правом берегу Енисея. Академик проехал километрах в ста от теперешнего Норильска и сам не мог видеть обнаженные на склонах гор пласты угля. Но рассказы саха и нганасанов о них он записал. 

Сто лет спустя енисейский золотопромышленник М.К. Сидоров развернул энергичную деятельность по освоению горных богатств Таймыра и Енисейского Севера. Двадцать лет потратил этот человек на попытки прибрать их к рукам. Открыл и заявил ряд месторождений по рекам Тунгуске, Курейке, Бахте, Фатьянихе и другим. Несколько раз начинал разработку месторождений для экспорта за границу Северным морским путем. Но что мог сделать этот одиночка в условиях царской России?

Воспитатель Александра III генерал Зиновьев наложил такую резолюцию на докладной Сидорова об освоении природных богатств Сибири: «Так как на Севере постоянные льды и хлебопашество невозможно, и никакие другие промыслы немыслимы, то по моему мнению... необходимо народ удалить с Севера во внутренние страны государства, а вы хлопочете, наоборот, и объясняете о каком-то Гольфстреме, которого на Севере быть не может... Такие идеи могут проводить только помешанные».

В 1866 году ученый (впоследствии академик) Ф.В. Шмидт был командирован Академией наук в низовья Енисея. Прибыв в Дудинку, как и Миддендорф, на санях, Шмидт после вскрытия Енисея на лодке спустился вниз по реке. Из Дудинки он дважды, в мае и сентябре, по приглашению купца К.П. Сотникова, побывал в Норильске, где за год до этого Сотников заявил месторождение. Через два года после посещения Шмидтом Норильска К.П. Сотников и енисейский золотопромышленник Кытманов попытались использовать норильские ископаемые. Пригласили с Урала горного штейгера, заложили у подножья торы Рудной две штольни. В Дудинке стояла маленькая кирпичная церковь.

Построенная на вечномерзлом грунте, она вся была в трещинах от неравномерной усадки. Сообразительный купец – ревнитель благочестия! – предложил енисейскому епископу построить новую церковь за свой счет. Какое уж моленье в покосившейся церкви! Архиерей согласился. Сотников сломал церковь и из ее кирпича выстроил у подножья горы Рудной шахтную печь. А церковь воздвиг деревянную. Однако добро не пошло впрок: печь прослужила меньше года. Она и не могла прослужить больше: ведь никакой футеровки – огнеупорной кладки – не было и в помине.

Со второй половины XIX века возобновились попытки использовать Северный морской путь – в устье Оби и Енисея из портов России и Западной Европы. Приходящие в устье Енисея суда остро нуждались в топливе. Обычно они запасали его на обратный путь, заполняя им все трюмы. И вот племянник К.П. Сотникова, А.К. Сотников, решил еще раз испытать счастья в горном деле. За зиму 1893-1894 годов он добыл в Норильске и вывез в Дудинку несколько тысяч пудов угля. Возили должники Сотникова – саха и нганасаны – на своих оленях. Большую часть вывезенного угля – около двухсот пудов – взяла в навигацию 1894 года гидрографическая экспедиция полковника А.И. Вилькицкого. Норильским углем снабжались суда экспедиции Министерства путей сообщения, шедшие с грузами для строящейся сибирской дороги. В 1895 году остатки угля купил англичанин Виггинс, приводивший в устье Енисея суда с товарами и промышленными грузами.

А.К. Сотников добывал уголь открытым способом в верховьях Угольного Ручья, на склоне горы Рудной, где угольные пласты, спускаясь по склону, подходят к самой долине ручья. Работали саха и нганасаны бесплатно. Все же, по-видимому, Сотникову было выгоднее «торговать» со своими «должниками», чем добывать их руками уголь. Торговля, как известно, состояла в том, что купец выдавал в долг за бешеные проценты чай, табак, водку. Расплачивались таймырцы пушниной.

В 1915 году сын этого ростовщика, А.А. Сотников, в то время студент горного факультета Томского технологического института, решил продолжить дело отца и деда. Летом он приехал в Норильск, собрал образцы горных пород, провел глазомерную съемку и поставил заявочные столбы. У него были широкие планы: организация акционерного общества по разработке горных богатств Норильска. Этому обществу не суждено было осуществиться. Богатства Норильска взял в свои руки народ.

2 июля 1918 года В.И. Ленин подписал декрет об организации гидрографической экспедиции в моря Северного Ледовитого океана. Этот декрет положил начало планомерному изучению и освоению Северного морского пути. Одновременно возник вопрос о разработке недр Крайнего Севера, прежде всего в связи с проблемой местного топлива для морских и речных судов, плавающих на Север. В 1919 году Сибирский геологический комитет направил горного инженера Николая Николаевича Урванцева, год тому назад окончившего Томский политехнический институт, в низовья Енисея на поиски полезных ископаемых. С этого времени начинается многолетняя, исключительно плодотворная, деятельность геолога Урванцева, ныне доктора геолого-минералогических наук в области разведки и организации добычи горных богатств Енисейско-Ленского Севера (очерк Сергея Щеглова о Николае Урванцеве можно почитать вот по этой ссылке).

Роль Урванцева в развитии Норильска без преувеличения можно сравнить с ролью академика Ферсмана в основании Кировска. В первой геологической партии Урванцева было шесть участников: геолог, два топографа и трое рабочих. Эта маленькая группа за лето обследовала правобережье Енисея между селами Потаповское (теперь Потапово) и Усть-Порт на глубину примерно 80 км, а местами и более ста. В Норильске геологи обнаружили заброшенные штольни и остатки заводика К.П. Сотникова.

Вот как описывает это Н. Н. Урванцев: «Метрах в пятистах от штолен был виден фундамент шахтной печи: деревянный квадратный сруб, заполненный галькой. Заметны были также остатки срубов служебных помещений, построенных из местного леса. Поблизости валялись обломки самодельного лопастного вентилятора, служившего для дутья, кирпичный лом от печи, куски шлака и две кучи каменного угля. Устье штолен кое-где завалилось и заплыло льдом. В глубине же все сохранилось полностью. Не видно было никаких подъездных путей от штолен к заводику. По-видимому, руду возили зимой на оленях. Судя по размеру выработок, было вынуто не более 200 кубометров горной массы, причем на долю руды пришлось, вероятно, не больше 100 тонн. Таким образом, первые норильские горнопромышленники получили в итоге своих усилий 5-10 тонн меди».

Экспедиция Урванцева несколькими разрезами вскрыла пласты угля, выяснила их количество, мощность, взяла пробы для анализов. Было установлено, что Норильское месторождение – наиболее крупное и качественное из всех, расположенных в низовьях Енисея. Результаты, которые привезла экспедиция 1919 года, были столь важны, что уже в следующем, 1920 году ВСНХ предложил Геологическому комитету снарядить более крупную геологоразведочную партию на Таймыр. В Сибири бушевала гражданская война. Советская власть переживала труднейшие дни. В этих условиях организация экспедиции была очень сложной. Снаряжения недоставало. На пятнадцать участников партии десять пар сапог. Не лучше и с продовольствием. На каждого человека приходилось в месяц 30 фунтов муки, фунт табаку, фунт мыла и две коробки спичек. Горнопроходческое оборудование было самое примитивное. 

Ввиду недостатка оленей в Дудинке экспедиция предприняла первый опыт использования на Крайнем Севере лошадей. Семь лошадей купили в селе Казачинском и доставили на барже в Дудинку. Здесь их навьючили, и кавалькада геологов двинулась в Норильск. Во главе шел высокий худощавый человек – горный инженер Урванцев. Двадцатого июня партия прибыла на место нынешнего Норильска. У заросшего лесом подножья горы Рудной виднелись знакомые развалины сотниковского завода да невдалеке – покосившаяся избушка промышленника Потапина, умершего за четыре года перед этим.

Экспедиция работала до сентября. Засняла весь район Норильска, детально исследовала склоны гор Шмидта, Надежды, Рудной. Изучила и ближайшие окрестности Норильска. На противоположной стороне долины реки Норильской, в горах Еловый Камень, обнаружили несколько неизвестных до того месторождений. В следующем году в Трудах Сибирского отделения Геологического комитета, в Томске, Н.Н. Урванцев опубликовал первые научные материалы по Норильскому месторождению. Сибпромразведка ВСНХ и Комитет Северного морского пути решили форсированно продолжать изучение Норильского района.

В начале июня 1922 года новая партия – 59 человек – прибыла первым караваном в Дудинку. На этот раз шестьдесят санок-иряк, запряженных оленями, везли 45 тонн снаряжения экспедиции. Две с половиной сотни оленей на полтора-два километра растянулись по болотистой тундре. Люди шли пешком. 28 июня на юго-западном склоне горы Шмидта была заложена первая в Норильске разведочная штольня на уголь. 21 августа заложили вторую. Впоследствии эти штольни образовали первую промышленную шахту Норильска. Но до дня выдачи первых тонн промышленного угля понадобилось еще тринадцать лет...

В 1922 году были построены первые жилые здания на месте теперешнего Норильска: осенью часть партии уехала, оставшиеся продолжали проходку штолен, метеорологические наблюдения и географическое исследование района. В течение зимы Н.Н. Урванцев объехал на оленях и заснял на карту окрестную тундру с ее системой рек и озер, вплоть до озера Пясино. В начале навигации следующего года вместе с топографом Г. Базановым, зоологом Б. Пушкаревым и промышленником Н. Бегичевым Н.Н. Урванцев исследовал реку Пясину на всем ее протяжении от озера до моря. Отважные путешественники прошли по реке на рыбачьей лодке, под парусом по неспокойному морю добрались до острова Диксона и через Енисейский залив – к Гольчихе. Судоходность Пясины была доказана точными промерами. Это было исключительно важно. 

Транспортная проблема была (да, по правде сказать, остается и по сей день!) самой острой в деле освоения минеральных богатств Норильска. В те годы нельзя было и думать о постройке железной дороги от Дудинки до Норильска: слишком дорогое это было предприятие! Между тем в 12 км от Норильска протекала судоходная река Норилка (судоходность ее и озера Пясины была установлена Н.Н. Урванцевым, Н. Бегичевым. Г. Базановым и Б. Пушкаревым зимой 1922 года). Норилка входит в водную систему Пясины. Судоходность этой реки давала возможность осуществить первое наступление на Норильскую тундру. Отсюда оно и было начато.

Весной 1923 года петроградские ученые закончили анализы норильских руд и были поражены их богатством. Н.Н. Урванцева срочно вызвали в Москву. Новая, еще более мощная экспедиция направилась в Норильск, теперь уже с целью заложить рудные штольни. В сезон 1923-1924 года в Норильске прошли первую буровую скважину, из разведочной штольни тысячу пудов руды на оленях отвезли в Дудинку, а отсюда – в Петроград, в горно-металлургическую лабораторию горного института.

Однако не все поддерживали идею «Большого Норильска». Были люди – и весьма влиятельные, - которые энергично протестовали при решении вопроса – вкладывать или нет труд и средства в строительство Норильска. Они считали, что этот «орешек» не разгрызть в ближайшие десятилетия, да и вообще едва ли он окупит себя, и настаивали на прекращении дальнейшей разведки. Жаркие споры разгорелись при рассмотрении вопроса на президиуме ВОНХ. Все же большинство решило продолжать работу. 

В числе этого большинства был и председатель президиума – Феликс Эдмундович Дзержинский. В 1925 году в Норильск направилась разведочная партия в составе 150 человек. По предложению Ф.Э. Дзержинского возглавил ее П.С. Алилуев, его заместителем был Н.Н. Урванцев. Это была хорошо оснащенная экспедиция. Четыре буровых станка, электростанция, химическая лаборатория прибыли в Норильск. По тундре Таймыра пошли первые гусеничные тракторы. 

Работы 1925-1926 годов показали, что объем Норильского месторождения значительно больше, чем предполагалось ранее. Кроме того, в 6 км к востоку от него было открыто еще одно крупное месторождение. Его назвали Норильск-2.

Предстояли детальные разведки, на основании которых можно было окончательно решить вопрос о проектировании крупного промышленного предприятия. Требовалось организовать мощный буровой парк, пробурить десятки тысяч километров скважин, чтобы сказать: быть или не быть индустриальному Норильску. 99% работы для решения этого вопроса были впереди.

Между тем дело продвигалось медленно. Шел год за годом, а буровой парк оставался все в том же составе – четыре станка. В апреле 1932 года главный геолог Норильской экспедиции, один из первых энтузиастов Норильска, А.Е. Воронцов написал об этом И.В. Сталину. Разведка пошла быстрее.

В конце 1934 года правительство СССР приняло постановление о постройке Норильского горно-металлургического комбината. Первого июня 1935 года к отлогому дудинскому берегу пришвартовался двухпалубный пассажирский пароход, носящий имя древнего героя – Спартака. Он привез первых сто строителей Норильского комбината. Люди пешком направились по тундре в Норильск. В это же время в поселок Валек, на реке Норилке, прибыли баржи с промышленными грузами. Они пришли через Карское море, реку и озеро Пясино. Строительство Норильского комбината началось.

«На очереди – строительство Трансполярной железной дороги!»

Десятки тысяч рабочих и служащих трудятся сейчас на предприятиях Норильска. Грандиозные рудники открытых и подземных работ. Многочисленные угольные шахты. Обогатительная фабрика, одна из крупнейших в мире. Несколько металлургических заводов. Предприятия металлообрабатывающие, паровозо-вагоноремонтные, коксохимические, химические. В распоряжении строителей Норильска – кирпичный завод, завод железобетонных изделий (заканчивается строительством), крупный завод строительных деталей. Мощная ТЭЦ снабжает промышленность и город электроэнергией, светом и теплом.

Широка и многообразна культурная жизнь молодого города. Два дома культуры, двадцать клубов, несколько кинотеатров, детская музыкальная школа, музыкально-драматический театр на 550 мест, 12 библиотек, два спортивных зала, один из которых – крупнейший в Красноярском крае, стадион с двумя полями, свыше 160 красных уголков, 58 кинопередвижек на предприятиях и в пригородных рабочих поселках.

В Норильске – одна из крупнейших научно-технических библиотек Сибири: в 1953 году фонд книг библиотеки составлял 90 тыс., более 12 тыс. человек читало их; три года спустя фонд книг вырос до 300 тыс. томов. Библиотека занимает одно из лучших городских зданий – великолепный пятиэтажный дом. Помещения библиотеки занимают площадь в 2038 квадратных метров: три просторных читальных зала, лекционный зал, абонемент, книгохранилище, архивный и справочно-библиографический отделы. Библиотека имеет несколько десятков передвижек и филиалов на предприятиях и в пригородных поселках, издает информационно-библиографический бюллетень. Ежедневно несколько сот человек посещает ее.

Больше двенадцати лет существует другая старейшая библиотека Норильска – при Таймырском окружном комитете профсоюза. В 1954 году в ней насчитывалось 50 тыс. томов, а сейчас – 82 тыс. 7800 читателей пользуются абонементом, читальным залом, 25 передвижками библиотеки. Недавно открыта городская библиотека на одной из новых улиц – Комсомольской. Большой популярностью у норильчан пользуется библиотека Дома политического просвещения.

В городе 18 школ. Более 9 тыс. детей обучается в них, в том числе около 6 тыс. в четырех средних школах. Функционируют семь школ рабочей молодежи. Их посещает свыше 2700 юношей и девушек, работающих на производстве; только в десятых классах обучается около трехсот человек. В одном из крупнейших и самых красивых домов, построенных за последние шесть лет, размещен крупнейший в СССР горно-металлургический техникум. В нем обучается около 1200 будущих горняков, металлургов, механиков, строителей – специалистов шести профессий. В этом же здании находится учебно-консультационный пункт Всесоюзного заочного политехнического института. Несколько сот норильчан – рабочих, мастеров, техников, служащих – без отрыва от производства приобретают высшее техническое образование. На предприятиях Норильска работают десятки инженеров – воспитанников заочного института.

Мощный отряд интеллигенции трудится в Норильске. Помимо тысяч инженеров и техников, здесь более четырехсот учителей, 350 врачей, около 600 специалистов со средним медицинским образованием. Цинга – древний страшный враг северян – навсегда изгнана из Норильска. Если в 1953 году на здравоохранение в Норильске ассигновалось 26,5 млн рублей, в 1954 - 32 млн, то в 1957 году запланировано более 60 млн рублей. Только за последние два года почти вдвое возросла коечная сеть больниц и число мест в детских яслях, на одну треть увеличилось число медицинских пунктов в рабочих поселках и на предприятиях. В 1955 году было выплачено пособий по беременности и родам на 6,5 млн рублей, в 1956 году – 9,5 млн, а в 1957 году запланировано выплатить свыше 10,5 млн рублей.

В числе специалистов, прибывших на работу в Норильск за последние годы, - десятки медиков, горняков, металлургов, химиков, педагогов, журналистов, окончивших учебные заведения Москвы, Ленинграда, Иркутска, Красноярска, Алма-Аты, Челябинска, Горького, Свердловска, Саратова и других городов СССР.

Саха, нганасаны, эвенки, ненцы, вымиравшие при царизме на мерзлых безлюдных просторах Таймыра, теперь с помощью русских, украинцев, белорусов и представителей других республик строят новую жизнь на Таймыре. Северные народности, получившие при советской власти письменность, учатся в техникуме, в школах, работают на предприятиях. Правда, Норильск еще не стал подлинным культурным центром Таймыра, он еще не связан непосредственно с окружающими его тундровыми поселками. Вся нагрузка в этом отношении падает до сих пор на Дудинку, которая несколько лет назад, почти одновременно с Норильском, стала официально городом.

Однако сам факт существования Норильска имеет первостепенное значение для Таймыра. Многие важнейшие нужды коренных жителей полуострова удовлетворяются здесь. Сложные операции больным, технические проекты сооружений, помощь в выполнении ряда строительных работ – все это и многое другое делается для Таймырского национального округа в Норильске.

Жизнь потребует, конечно, роста взаимосвязи Норильска и Дудинки, Усть-Порта, Авама и других населенных пунктов Таймыра. Она не потерпит резкого контраста между культурой Норильска и известной отсталостью (по сравнению с Норильском!) селений в тундре. С сожалением приходится сказать, что до сих пор норильчане, занятые громадным созидательным делом внутри своего города, мало думают об ответственной роли, возложенной на них историей по отношению ко всему краю, который они начали преобразовывать. Что греха таить – ведь прославленная Дудинка, центр Таймырского национального округа, находящаяся рядом с Норильском и связанная с ним ширококолейной железной дорогой, кажется захолустной деревней по сравнению с этим городом. Норильск пока что это оазис. Сразу же за его чертой начинается тундра – в полном смысле этого слова!

Отличительной чертой Норильска является то, что в течение долгой полярной зимы он территориально отрезан от Большой земли: железной дороги нет. Восемь месяцев в году Норильск сообщается с Красноярском и со всей страной (а связи у Норильского комбината весьма обширны!) только по радио да по воздуху. Как бы ни была совершенна работа наших авиаторов, как бы ни был богат наш воздушный флот, все же этого мало для такого крупного города, как Норильск, для такого промышленного гиганта, каким является Норильский комбинат. На очереди – строительство железной дороги, которая бы соединила Норильск с сибирской железнодорожной магистралью, строительство Трансполярной железной дороги!

Конечно, норильчане не оторваны зимой от Большой земли. Они читают свежие газеты, смотрят кинокартины, только что вышедшие на экраны СССР и стран народной демократии; могут в любое время года взять отпуск и полететь в любую точку страны, к родным или на отдых в солнечные края, по которым норильчане так истоскуются за долгую зиму. Радио – давний и самый необходимый друг и спутник не только промышленности города, но и каждой норильской квартиры. Городской радиоузел охватывает более 20 тыс. радиоточек. Радиоприемник давно стал обыденной вещью в большинстве норильских квартир. Теперь все дома в городе радиофицированы. Половина всего количества норильских зданий снабжена телефонной связью. В ближайшие месяцы начнется строительство телевизионного центра.

В распоряжении норильских малышей – 19 детских садов, 14 яслей, богатый Дворец пионеров! Чего-чего только нет в этом пятиэтажном обширном здании! Несколько десятков технических и художественных кружков объединяют более 600 пионеров – художников, скульпторов, шахматистов, певцов, музыкантов, спортсменов, авиамоделистов, судостроителей, артистов. В городе зарождается кукольный театр (первая попытка его создания относится к 1954 году). Больше 3 тыс. норильских пионеров и школьников проводят каждое лето в пионерских лагерях на берегу Енисея, в совхозах Таежный и Курейка. Учащиеся-отличники проводят лето в Крыму, в Артеке. 

Широко развита торговая сеть города. 102 столовых и буфета, 70 магазинов и палаток. Мощная система «Норильснаба» на девять десятых обеспечивает товарооборот заполярного города. «Норильснабу» помогают хлебный завод, пять пекарен, пивзавод, макаронная фабрика, колбасный цех и Норильский совхоз. Около тысячи коров в этом совхозе, и каждая в среднем дает три с половиной тысячи литров молока ежегодно. Круглый год в теплицах выращиваются лук, огурцы, помидоры. Правда, пока еще очень немногие из жителей Норильска лакомятся помидорами и огурцами, выращенными в совхозе. Но овощеводство на Севере развивается с каждым годом.

В восемнадцати направлениях курсируют автобусы, тысячи автомашин разных марок. Третий год бегают по улицам Норильска, по дорогам, связывающим город с поселками Медвежий, Угольный, Валек, Надежда, зеленоглазые такси. Автобусы ежесуточно перевозят 80-85 тыс. пассажиров. 

В любую темень Норильск залит светом. Только наружное освещение имеет протяженность 145 км. Город снабжен развитым водопроводом, канализацией, Центральным отоплением. Каждый норильчанин ежесуточно расходует 170 литров воды – это на 112 литров больше среднесуточного расхода воды каждым жителем РСФСР. Ежегодно норильчанин потребляет 718 кВт*часов электроэнергии (житель Москвы расходует за год 164 кВт*часов!). По мощности и протяженности тепловой сети Норильск занимает третье место после Москвы и Ленинграда. По охвату населения горячей водой Норильску принадлежит первое место в СССР.

В Норильске – несколько научно-технических обществ. В одном только НТО строителей 425 членов. Участники научно-технических обществ активно проводят исследовательские работы. Недавно группа инженерно-технических работников, членов НТО строителей, провела опыты по изготовлению железобетонных оконных блоков и разработала технологию окраски и остекления оконных блоков при их массовом изготовлении, технологию массового выпуска половых щитов, режим пропаривания различных изделий из железобетона, установила оптимальный режим работы вращающихся печей при обжиге известняка на цементном заводе.

Историческим в развитии Норильска явился 1956 год. Летом и осенью этого года семья норильчан пополнилась весьма значительно: несколько тысяч юношей и девушек, рабочих Москвы, Ленинграда, по зову Партии и Правительства приехали на строительство молодого заполярного города и Норильского комбината. Новоселам была оказана радостная, теплая встреча. К их приезду подготовили жилье, создали курсы для приобретения специальностей. Теперь новоселы прочно вошли в коллектив норильчан, большинство из них успело даже стать патриотами заполярного города.

Тысячи юношей и девушек, никогда раньше не державших в руках инструмента каменщика, штукатура, плотника, приобрели специальности, стали строителями. За полгода немало сделано в Норильске молодыми руками новоселов: выдает продукцию первая очередь завода железобетонных изделий, сотни семей справили новоселье в новых домах. Среди этих семей немало и только что образовавшихся: новоселы прочно, навсегда обосновываются в Заполярье!

...На улице нещадный мороз. Подняв воротники шуб и пальто, торопятся прохожие. Скорее домой, в теплые квартиры! А рядом, за дощатым забором, молодые строители возводят первые этажи нового массивного дома. Их, этажей, будет здесь, в доме на Гвардейской площади, девять. Быстро замерзает строительный раствор, успевай только поворачиваться! И молодежная бригада новосела Олега Иванова «поворачивается»! Раст­вору не удается замерзнуть. Все девятнадцать членов бригады – как на подбор. Они подружились еще на теплоходе «Сталин», который доставил их летом прошлого года в Норильск. Тогда все ребята обладали разными профессиями: кто – токарь, кто – повар. Сам Олег работал до Норильска портным в одном из московских ателье. Бригаду решили организовать еще в дороге. В Норильске работали сначала в конторе Медьстрой, а как только организовалась контора Жилстрой-2, перешли туда.

Кончив работу, ребята идут либо в библиотеку, либо в кино, либо в клуб. А Олег Иванов, Юрий Андреев, Борис Прокофьев – заядлые физкультурники. Олег имеет второй разряд по боксу. На городских соревнованиях он занял третье место среди боксеров полулегкого веса. Впрочем, Олег увлекается не только боксом: большая его мечта – поступить в техникум, на строительный факультет.

Полгода назад Зина Метелицына, жизнерадостная сероглазая девушка, работала контролером на московском резиновом заводе. Теперь она – штукатур. Рядом с Зиной орудует мастерком Маша Маркелова. До приезда в Норильск девушка и понятия не имела о секретах строительного дела. Сейчас ее работой многие любуются. 

А чем хуже работает Василий Антропов? Вообще, он замечательный парень. Один из самых отзывчивых ребят в звене. Всегда готов помочь товарищу. Ползаработка отсылает домой, там учатся сестренки. Василий и сам не бросает учебы: он – в восьмом классе школы рабочей молодежи. Зина Метелицына, Маша Маркелова, Василий Антропов, Иван Куракин и Михаил Зотов – члены одного звена. Руководит им Николай Макаров. Он тоже пришел сюда неловким новичком. А сейчас у него шестой разряд. Здесь, в Норильске, Николай женился. Немало событий для одного полугодия!..

Вот так живут и работают в Норильске новоселы. Пройдет еще несколько месяцев – и это слово – новосел – будет употребляться все реже и реже. Или – что всего скорее! – им станут называть других людей, тех, кто пока еще не приехал в Норильск, но обязательно приедет!..

Норильск – будущее Енисейского Севера. Уж е сейчас его по праву можно считать столицей этого края. Легко представить, каким будет город на Норилке через несколько лет, когда развернется строительство второй очереди полиметаллического комбината. Смелый форпост освоения Сибирского Севера, дерзкая осуществленная мечта советских ученых и государственных деятелей (...).