Какую роль сыграли в иркутском наводнении ГЭС Ангарского каскада?

Все спокойно 

Наводнение, поразившее юг Иркутской области в конце июня, как это часто бывает, пришло неожиданно. 3 июля катастрофе присвоили статус чрезвычайного события федерального масштаба, о нем все чаще говорят в федеральных и даже международных новостях. Соболезнования жителям регионам, потерявшим кров в водной стихии, прислал не только президент близкой по вере и истории Армении, но и премьер-министр очень далекой Испании. Нельзя не отметить, что в первую очередь от стихии пострадали объекты и жилые дома, построенные на минимальном расстоянии от рек, иногда прямо на берегах, что является жесточайшим нарушением и мер безопасности, и законодательства об охране водных объектов. Вероятно, правоохранительные органы, которые сейчас занимаются изучением последствий наводнения, учтут этот факт в своих выводах.

При этом многие комментаторы до сих пор не понимают причин случившегося, а также связи между районами, пострадавшими от наводнения, и гидрологической обстановкой на Байкале и Ангаре. Как известно, регулированием режимов работы водохранилищ Ангаро-Енисейского каскада и Северных ГЭС занимается Межведомственная рабочая группа, которая ежемесячно собирается в Енисейском бассейновом управлении Росводресурсов (ЕнБВУ). Очередное заседание прошло на фоне разлетевшихся по Интернету безграмотных рассуждений псевдо-экспертов о том, что наводнение было вызвано сбросами не то на Иркутской (первой в каскаде), не то на Братской ГЭС.

В действительности же на двух основных реках, перекрытых плотинами ГЭС, то есть Енисее и Ангаре, обстановка в последние недели была исключительно спокойной. Все ГЭС работали в установленных режимах, причем для крупнейшей по мощности в стране Саяно-Шушенской в связи с низким притоком в водохранилище с 17 июня была даже еще сильнее опущена нижняя граница диапазона работы – до 1000 кубометров в секунду (с 1200-1600, установленных с 31 мая). 

Иркутская ГЭС, для которой на предыдущем заседании установили расходы в 1600 кубометров с постепенным повышением на 50 кубометров сутки, к 21 июня расходовала 1800 кубометров, а с 28 июня – 2000 кубометров в секунду. Средний объем сбросов за июнь на Иркутской ГЭС составил всего 1684 кубометра, что никак не отразилось даже на уровне реки в черте Иркутска. И уж точно не могло повлиять на обстановку за многие сотни километров от Байкала. Скажем еще точнее – никаких увеличенных сбросов на первой в каскаде ГЭС никто в июне не делал!

Братский гидроузел, который тоже почему-то обвиняли в повышенных расходах, функционировал в традиционном режиме поддержания работы следующей за ним в каскаде Усть-Илимской ГЭС. А та, в свою очередь – в режиме обеспечения последней, Богучанской ГЭС. Четвертая ступень каскада в итоге взяла на себя все обязанности по соблюдению условий судоходства на нижней Ангаре, на участке от Стрелки до собственной плотины, поэтому ее расходы составили в среднем около 2850 кубометров в секунду. 

В результате столь сдержанной и обычной для регулятора политики по расходованию гидроресурсов, уровень Байкала на 2 июля (в очередной раз в полном соответствии с предварительным прогнозом) поднялся до отметки 456,57 метров над уровнем Тихого океана. Это на 0,4 метра выше уровня на ту же дату 2018 года и лучший результат за последние пять лет.

Фактический боковой приток в озеро в июне составил 4700 кубометров или 93% от нормы, благодаря чему, как отметили специалисты Иркутского гидрометцентра, уровень озера рос иногда на 1 см в сутки. Объяснение этому феномену косвенно дали специалисты Забайкальского управления гидрометеослужбы. Пока вся страна следила за событиями на западе Иркутской области, в те же самые дни, с 24 по 26 июня, на запад Бурятии похожий циклон принес сильные дожди, грозы и град. В результате, как было сказано в официальном сообщении, «…произошли случаи подтопления домов и объектов инфраструктуры, в ряде районов размыто дорожное полотно. Были введены режимы ЧС или «Повышенная готовность» на территории нескольких муниципалитетов и в Улан-Удэ». Вода же пошла в реки, большая часть которых впадает в Селенгу и другие притоки Байкала. В июне на территории Монголии уровень Селенги был выше прошлогоднего на 0,3-0,6 метров, иногда поднимался на 0,25-0,3 метров в сутки. На реках Верхняя Ангара и Баргузин (еще два крупных притока Байкала) уровень в течение месяца колебался в зависимости от количества осадков, в среднем же на Верхней Ангаре он был выше прошлогоднего на 0,87 метров, а на Баргузине – на 0,3-0,52 метров. 

Сотрудники Среднесибирского и Иркутского управления гидрометеослужбы зафиксировали в последнюю декаду июня обильные осадки и в восточных районах Красноярского края, и в западных районах Иркутской области, из-за которых в Канском, Тайшетском, Нижнеудинском и Чунском районах двух регионов и случилось затопления, а Тулун смыло сильнейшим за всю историю научных наблюдений наводнением. Повлиять на эти события какими-либо мерами регулирования ни МРГ, ни ЕнБВУ не могло – уровень воды поднялся в реках, которые являются левыми притоками Ангары и впадают в нее за сотни километров от всех четырех плотин. 

В итоге значительная часть паводкового потока пришла в Братское водохранилище, но это произошло в тот момент, когда его уровень находился на отметках 396,9-397 метров БС, то есть примерно на середине между крайними точками 10-метрового диапазона регулирования. Напомним, уровень мертвого объема этого водохранилища (при котором оно уже не сможет обеспечивать Братскую ГЭС) составляет 392 метров БС, а нормальный подпорный уровень – 402 метров БС. Свободной емкости Братского водохранилища на сегодня достаточно для многих месяцев интенсивного заполнения, в то время как фактический приток за июнь составил 93% нормы (2030 кубометров в секунду), а прогноз на июль составляет 76-110% от нормы (1800-2600 кубометров). Более того, этот водоем многолетнего регулирования все годы с начала экстремального маловодья работает в режиме сезонного.

Принятые решения

Нетрудно представить, какие сложные задачи стоят сегодня перед участниками МРГ. Зная о событиях в Бурятии и повышении уровня главного притока Байкала в Монголии, можно предположить, что вскоре уровень Байкала поднимется еще выше, так что к 1 августа он составит 456,71-456,78 метров ТО (прогноз МРГ), а к сентябрю – 457 метров ТО. Если этот сценарий реализуется, в сентябре расходы Иркутской ГЭС придется увеличивать так же, как это было сделано в октябре 2018 года (до 2200 кубометров в секунду). 

Братское водохранилище, второе в мире по размерам и главный в каскаде резервуар водных ресурсов, при сохранении прежнего режима работы к 1 августа превысит отметку 397,11 метров БС и может (при стечении обстоятельств) подняться даже до отметки 397,65 метров БС. Но даже в этом случае оно будет далеко от своего оптимального состояния, поэтому изменение объема расходов ГЭС вряд ли случится. Во всяком случае на июль Братской и Усть-Илимской ГЭС передано распоряжение продолжать работать в прежнем режиме. 

На Богучанском водохранилище, вопреки заявлениям в СМИ ряда псевдо-экспертов, июньское наводнение не отразилось никак. Ни одна из пострадавших рек в него не впадает, фактический боковой приток за весь месяц составлял не более 190 кубометров в секунду. Уровень водохранилища на 2 июля составлял 207,77 метров БС (при НПУ 208 метров БС), поэтому станции предписано продолжать работать в режиме поддержания навигации, но с условием сохранения уровня водохранилища в диапазоне 207,5-208 метров БС. Такие условия привели к увеличению диапазона расходов: теперь он составляет от 3000 до 3500 кубометров в секунду. Это позволяет одновременно с продолжением навигации создать дополнительный свободный объем, чтобы принять возможные пики дождевых паводков, возможные в третьем квартале года. 

Отвечая на вопрос, поставленный в начале этого текста, приходится признать: плотины четырех ГЭС на Ангаре никоим образом не влияли на события, начавшиеся в горах Восточного Саяна и завершившиеся за 150-200 км от места впадения притоков в водохранилища и Ангару. А если бы циклон пролился севернее и основной его удар пришелся именно на единственную вытекающую из Байкала реку, водохранилища без особого труда приняли бы весь объем воды – уровень других притоков, таких как Белая и Китой, например, поднимался лишь ненадолго и очень незначительно, от 0,6 до 2 метров.

Звучавшие кое-где предложения о строительстве на этих речках защитных дамб (способных принять на время поток паводка) или даже водохранилищ (аккумулирующих значительные объемы воды на длительное время) вряд ли будут обсуждать всерьез – такие проекты слишком дорогие и долгосрочные. Да и не гарантируют ничего – судьба смытой дамбы в Тулуне, которая вроде бы должна была защитить город на 100 лет, яркий показатель тщетности попыток бороться с меняющейся от глобального потепления природой. Проще переселить людей из опасных затапливаемых мест на более высокие, тем более что восстанавливать жилье все равно придется – ведь дома стихия просто смыла.