В плену примитивизма

На днях мировое сообщество потрясли новости из Панкисского ущелья Грузии. Поводом для открытого противостояния между представителями силовых органов и местными жителями, в ходе которого пострадали обе стороны, послужил… проект строительства малой ГЭС «Хадори-3» на реке Алазани! Впрочем, на самом деле, столкновения были мотивированы не столько гидроэнергетическими планами, сколько недовольством местного населения, копившегося годами. И если разбирать данный конфликт по кирпичикам, то станет понятно, что вопрос строительства ГЭС просто стал катализатором давно назревавшего конфликта, который был детерминирован задолго до «Хадори ГЭС-3».

Вообще, предпосылкой создания новых энергетических проектов стала острая недостаточность энергетических ресурсов для развития Грузии. В качестве основного источника покрытия дефицита электроэнергии решено было использовать значительный гидроэнергетический потенциал рек. Так, оценочная мощность гидропотенциала реки Алазани оценивается в 258,8 МВт. Практическое его освоение началось в 2000-х, причем как со стороны Грузии, так и на территории соседнего Азербайджана. Первыми проектами стали «Хадори ГЭС-1» на 24 МВт и «Хадори ГЭС-2» на 5,4 МВт. А вот проект следующей малой ГЭС, «Хадори-3», мощностью в те же 5,4 МВт и выработкой всего 27,5 млн кВт*часов в год, стал камнем преткновения, обнажившем хронические социально-экономические проблемы региона. 

Инициаторами строительства первых двух «Хадори ГЭС» выступили китайские инвесторы в лице Сичуаньской корпорации экспорта-импорта машин и оборудования. Азиатский подход в отношении гидроэнергостроительства широко известен в мире. В самом Китае активно строится множество ГЭС, с весьма пренебрежительным отношением к экологии и обществу. Можно вспомнить переселение более 1 млн человек и затопление огромного количества биотопов при строительстве мирового гиганта – ГЭС «Три ущелья». Что уж говорить о подходах к строительству на территории других государств.

Впрочем, в Грузии китайские гидростроители поначалу попытались сделать все на основе более современного западного подхода, с учетом практики снижения негативных воздействий. Были и консультации с населением, и оценка негативных воздействий. Но дальше планов дело существенно не сдвинулось. И этому тоже были причины.

Строительство «Хадори ГЭС-1» началось весной 2001 года, стоимость инвестиционного проекта составила около 25 млн долларов. На станции поставили два гидроагрегата по 12 МВт каждый. По изначально согласованным условиям, под которые подписались китайские инвесторы, киловатт/час произведенной здесь электроэнергии должен был продаваться за 4,6 центов. Но уже на завершающей стадии строительства и подготовки к пуску первого гидроагрегата, новое грузинское правительство отказалось от выкупа электроэнергии по утвержденному предыдущими властями контракту, просто аннулировав его. Первый гидроагрегат стоял без работы. И только в 2004 году власти Грузии принудили китайских инвесторов согласиться на снижение тарифа до 3,5 центов за 1 кВт*час, вопреки всем ранним договоренностям, определявшим экономическую рентабельность проекта. Отменили тогда и правило приоритетного выкупа электроэнергии, окончательно подрезав крылья новому гидроэнергетическому проекту. Изменив правила игры и снизив доходы инвестора более чем на 25%,грузинское правительство лишило китайских энергетиков мотивации и финансового рычага для реализации дополнительных мероприятий социальной и экологической направленности.

Тем не менее, китайские строители все же достроили первые две «Хадори ГЭС», но явно исходя из принципа минимизации затрат. А после двадцати лет эксплуатации обязались передать станции в собственность Грузии. Изменение рентабельности проекта оставило отпечаток на характере реализации, который стал примером принципа «после нас хоть трава не расти». Временный собственник, обманутый изначальными условиями, очевидно не был настроен на какие-то дополнительные мероприятия. И проект был реализован без учета положительных эффектов для местного населения и мер смягчения экологических воздействий. 

Так, «Хадори ГЭС-1» и «Хадори ГЭС-2» были сделаны без рыбозащитных и рыбопропускных сооружений, без программы по сохранению биоразнообразия, экологического мониторинга и социальной программы поддержки местного населения и т.д. Жители Панкисского ущелья быстро ощутили на себе все минусы такого гидростроительства.

Мой друг из Панкисского ущелья рассказывал, как в детстве ходил с отцом на Алазани на рыбалку. Сейчас в реке рыбы не осталось. Ничего хорошего строительство первых двух ГЭС людям не принесло. При том что доходы местных жителей в значительной степени зависят от туризма. А потому реализация гидроэнергетических проектов без мер сохранения экологии ставит под угрозу основной источник дохода одного из самых бедных регионов Грузии.

Примитивный подход при реализации масштабных планов гидростроительства в Грузии неоднократно подавал сигналы социального недовольства и на других проектах. Однако именно в Панкиси недовольство переросло в открытые столкновения местных жителей с силовиками. Еще в 2002 году разгневанные жители неоднократно обстреливали из автоматов «Хадори ГЭС-1». Неуслышанные тогда автоматные очереди общественного недовольства достигли цели через 17 лет. 

Сказался и общий негативный экономический ландшафт этого района. Панкисское ущелье находится на периферии Грузии и характеризуется депрессивным состоянием экономики и инфраструктуры. Негатив местного населения к правительству, которое интересуется регионом с преимущественно этнически негрузинским населением по остаточному принципу, фактически, стало основной причиной нынешнего конфликта, причем с элементами национальной окраски. Первые проекты ГЭС на Алазани также не показали местным жителям улучшения условий жизни. Как результат – острый конфликт и полное недоверие к инициативам, исходящим от властей.

А начало строительства «Хадори ГЭС-3» с бульдозера, полиции и спецназа окончательно подорвало доверие местных жителей. Силовой метод только подтвердил опасения о негативной природе проекта и третьестепенного отношения правительства к проживающим в ущелье людям. Масла в огонь подлили и заявления властей о том, что новая ГЭС принесет населению Панкиси обновленную дорожную и энергетическую инфраструктуру. Что в рамках проекта будут созданы новые рабочие места, а местный бюджет регулярно будет пополняться налогами, направленными на развитие региона и благополучие населения посредством специального фонда, управлять которым будут жители. 

Для населения эти посулы стали неподкрепленными обещаниями в стиле «переезда столицы в Нью-Васюки». Всем очевидно, что проект малой ГЭС, с выработкой всего 27,5 млн кВт*часов, физически не способен генерировать достаточную прибыль для изменения негативного тренда социально-экономического развития региона. Тем более в условиях ограниченного тарифа на электроэнергию. Малая ГЭС и компания-инициатор («Пери» и «Алазани») просто не обладают достаточным генерируемым финансовым потоком для реализации масштабных социальных и инфраструктурных преобразований. А если речь идет о финансировании инфраструктуры правительством Грузии, то возникает вопрос, почему, собственно, это все не делалось ранее. 

На фоне проектов «Хадори», реализуемых китайскими инвесторами, контрастно смотрится гидроэнергетический проект в другом регионе– Аджарии, реализуемый компанией «Аджарисцкали Грузия», в которую входит индийская Tata Power (40%), норвежская Clean Energy Invest (40%) и Международная финансовая корпорация (IFC – 20%). В соответствии с требованиями IFC, «Аджарисцкали Грузия» пошла по пути реализации Плана действий по сохранению биоразнообразия и осуществления мер по снижению негативных воздействий. Все – в соответствии с политикой обеспечения природоохранной и социальной устойчивости. Опыт компании по многим критериям признан показательным и даже включен в Сборник инновационных решений по сохранению биоразнообразия в гидроэнергетике. А подходы к реализации проекта признаны современными, корректными, контролирующими и снижающими негативные экологические воздействия. 

«Хадори ГЭС-1» и «Хадори ГЭС-2» показали совершенно противоположенный подход, отличный от своего аджарского собрата по многим составляющим. Но, главным образом, наглядно различен западный и азиатский подходы к гидростроительству. Проводя аналогию между «Хадори» и более успешным грузинском проектом «Аджарисцкали» необходимо отметить, что мощность последнего составляет около 325 МВт, против суммарных 35 МВт трех ГЭС «Хадори». Понятно, что финансовый поток «Аджарисцкали» позволяет ей быть более экологически и социально ответственным. При этом компания выстроила архитектуру своего проекта с учетом негативного опыта других проектов и опираясь на современную модель «Гидроэнергетика для устойчивого развития». 

Социально-экономическая подоплека и предшествующий негативный опыт гидростроительства являются главными причинами острого конфликта. «Хадори ГЭС-3» стала всего лишь поводом, обнажившим накопившиеся нерешенные проблемы региона и последствия примитивного подхода к гидроэнергостроительству. Такое было типично в проектах ГЭС середины ХХ века, но в XXI веке реализация проектов в старой парадигме не имеет права на жизнь. Однако, как мы видим, подобные проекты продолжают появляться то в Грузии, то в Монголии, то в других странах, становятся черными страницами истории гидростроительства и пятнами на репутации целой отрасли. 

После доклада Всемирной комиссии по большим плотинам «Плотины и развитие» (2000), появления Протокола оценки устойчивого развития гидроэнергетики (2010), международных стандартов и требований, примитивный подход к строительству ГЭС во всем мире стал моветоном, который осуждают все профессионалы энергетической отрасли. За последние десятилетия технологии гидростроительства и методы комплексного смягчения негативных воздействий существенно усовершенствовались, позволяя создавать энергетические проекты, соответствующие требованиям устойчивого развития и формирующие каркас долгосрочного социально-экономического развития макрорегионов с минимальными воздействиями на окружающую среду. 

Современное строительство гидроэнергетических проектов просто обязано осуществляться с учетом комплекса мер смягчения негативных социальных и экологических воздействий или не осуществляться вовсе. Необходимо руководствоваться международным опытом и требованиями, которые были подробно изложены в целом пакете документов, формирующих современные стандарты устойчивого гидростроительства. Протокол оценки устойчивого развития гидроэнергетики, разработанный Международной Ассоциацией Гидроэнергетики, является базовым инструментом для современной гидроэнергетики. А опыт таких компаний как Itaipu Binacional, EDF, Vattenfall,BC-Hydro, Ontarioи других – наглядным примером, как это все можно воплотить в жизнь с учетом минимальных воздействий и максимальных выгод для общества. 

Наверное, если бы «Хадори ГЭС-1» и «Хадори ГЭС-2» не были лишены финансовых рычагов и строились в рамках концепции устойчивого развития, сейчас все было бы иначе, как минимум на уровне «Аджарисцкали». Не возник бы новый очаг напряженности на Кавказе. Не случились бы столкновения, горящие машины, кровь, камни и слезоточивый газ. Но об истории не принято говорить в сослагательном наклонении. Природа Панкисского конфликта имеет свою детерминированную предысторию. Как результат – дан еще один поучительный урок того, «как делать нельзя». Кейс «Хадори» останется в черных страницах истории как пример попытки вписать старую парадигму гидростроительства в новый век, требующий совершенно иного видения и подхода, ориентированного на устойчивое развитие.