28 сентября 2017

Разменные карты Байкальского ЦБК

Отходы Байкальского ЦБК, а заодно и деньги, которое обещаны на их утилизацию из федеральной казны, манят новых «игроков», готовых взяться за переработку опасного «наследия». Свои рецептуры по омоноличиванию шлам-лигнина есть у «ГазЭнергоСтроя», «Росгеологии», которая назначена оператором по решению данной экологической проблемы Байкала, и других компаний. Но ни один из этих подходов не является панацеей. «Кислород.ЛАЙФ» перепечатывает статью из «Восточно-Сибирской правды», где был сделан лучший разбор этой проблемы за последнее время.

Поделиться в социальных сетях
Первоисточник читайте вот здесь.

Желающих получить госфинансирование на утилизацию опасных отходов Байкальского ЦБК становится больше. Точно так же увеличивается и количество технологий, которые предлагают использовать эти компании для того, чтобы решить экологическую проблему на берегах Байкала. Качество таких проектов поставили под сомнение эксперты Лимнологического института СО РАН, которые ведут многолетние исследования экологических проблем Байкала. «Никто не может сказать, что станет с этим монолитом через пять-десять лет. Не вернется ли он в исходное состояние», – объяснил «Восточно-Сибирской правде» свою позицию директор Лимнологического института СО РАН Андрей Федотов.

Горячий подход к шлам-лигнину

На Байкальском международном водном форуме, который состоялся в Иркутске 14 сентября, о своих проектах по утилизации отходов БЦБК рассказали сразу две компании. Это московский «ГазЭнергоСтрой» и госхолдинг «Росгеология», совсем недавно вне конкурсной основы назначенный оператором всего проекта по ликвидации наследия Байкальского комбината.

Напомним, речь идет о накопленных за годы работы Байкальского ЦБК 6,2 млн тонн отходов. Они хранятся всего лишь в 350–750 метрах от берега Байкала, размещены в 14 картах-накопителях и занимают 154 гектара земли. В накопителях содержатся шлам-лигнин, зола от сжигания, золошлак и другие виды отходов 4-5 классов опасности. Эти загрязняющие вещества могут попасть в Байкал с поверхностными и подземными водами. Попадание таких веществ в озеро грозит экологической катастрофой. Высока также вероятность разрушения, повреждения хранилищ из-за землетрясений или селевых процессов, которые свойственны для территории Байкала. На это неоднократно обращали внимание иркутские ученые из Лимнологического института и Института земной коры СО РАН.

Сергей Чернин, президент ГК «Газ-ЭнергоСтрой» (специализируется на утилизации различных отходов), сообщил на пленарном заседании БМВФ, что его компания еще год назад, увидев неудачу других претендентов и их технологий по утилизации отходов, решила провести свои исследовательские работы на картах-накопителях БЦБК. Так, из них были отобраны пробы, и в независимых лабораториях из этого материала удалось, со слов Чернина, получить образцы твердого монолита. За основу своего метода «ГазЭнергоСтрой» взял высокотемпературное разрушение опасных отходов – термолизную деструкцию.

Все работы специалисты «ГазЭнергоСтроя» предлагают проводить в несколько этапов: сначала отходы БЦБК проходят водоотделение, очистку, сушку, а уже потом отправляются на термолизную установку для дальнейшей обработки и омоноличивания. «В результате термолизной деструкции шлам-лигнина на выходе получается углеродный остаток. Мы смешали его с цементом. Вся эта работа заняла шесть месяцев. И в результате на небольших образцах получен положительный результат. Во-первых, был понижен класс опасности отходов. Во-вторых, произошло их омоноличивание до 1 мегапаскаля. Если добавить больше цемента, то прочность, соответственно, увеличится. Монолиты испытывали на прочность, брали замеры и пробы специалисты ЦСЛАТИ», – заявил президент ГК «ГазЭнергоСтрой».

По его словам, работы в рамках этого испытательного проекта проводились при поддержке правительства Иркутской области и Росприроднадзора. Кроме того, проект получил положительное заключение Главгосэкспертизы. Отметим, что в 2016 году ГК «ГазЭнергоСтрой» по распоряжению председателя правительства России Дмитрия Медведева стала единственным исполнителем другого экологического проекта – в Дзержинске Нижегородской области. Решение было приятно в том числе по рекомендации комиссии по экологии Общественной палаты РФ – ее тогда возглавлял сам Сергей Чернин. В рамках госконтратка (оценивается в 4,1 млрд рублей) компания должна заняться ликвидацией, обезвреживанием отходов, хранящихся на свалке промышленных отходов «Черная дыра», шламонакопителе «Белое море» и полигоне ТБО «Игумново». На одном из этих объектов «ГазЭнергоСтрой» намерен использовать свой метод термолизной деструкции.

В результате термолизной деструкции шлам-лигнина на выходе получается углеродный остаток - так описали итог применения своей технологии в ГК «ГазЭнергоСтрой»

Сообразили на двоих

Раскрыл свою технологию по рекультивации отходов БЦБК и холдинг «Росгеология». Речь так же, как и в остальных проектах, представленных другими «игрокам», идет об омоноличивании шлам-лигнина и преобразовании его в нетоксичный материал. «Технология, предложенная специалистами компании, подразумевает изъятие отходов из карт-накопителей комбината с последующей их переработкой в передвижном комплексе с добавлением вяжущих материалов, инертного минерального материала, золы, а также так называемых «усилителей прочности». Затем полученную субстанцию предполагается пропустить через реактор термолиза, на выходе разработчики ожидают получить активированный уголь, который, в свою очередь, будет использован для фильтрации надшламовой воды», – цитирует агентство «Интерфакс» представителя «Росгеологии», рассказавшего о процедуре рекультивации.

Как выяснилось во время Байкальского экологического форума, свои усилия «Росгеология» решила объединить с другим «игроком», претендующим на участие в госконтракте. Это Иркутский научно-исследовательский технический университет (ИрНИТУ). Вступил в такой тандем политех не случайно. Дело в том, что ранее он уже разрабатывал технологию для БЦБК по заказу предшественника «Росгеологии» – компании «ВЭБ-Инжиниринг» (компания также вне конкурса была назначена оператором БЦБК). По рецептуре политеха предполагалось, что основным компонентом для омоноличивания шлам-лигнина будет цемент. Стоимость проекта оценивалась в 6 млрд рублей, срок его полной реализации – шесть лет. Однако разработка политеха получила очень жесткую критику региональных властей, ученых СО РАН и иркутского Росприроднадзора. Последний сделал в 2014 году отрицательное заключение на проект. Высказалась крайне критично также Генпрокуратура РФ: «Росприроднадзор РФ необоснованно утвердил положительное заключение экспертизы на проект («ВЭБ Инжиниринга»), реализация которого создает условия для деградации и полного уничтожения уникальной экологической системы Байкальской природной территории».

Сейчас ИрНИТУ заключил договор с одним из дочерних подразделений холдинга «Росгеология» на работы по корректировке проекта ликвидации отходов Байкальского ЦБК. «Мы намерены вместе с сотрудниками ИрНИТУ настроить технологическую цепочку, чтобы приступить к непосредственной реализации проекта весной 2018 года», – цитирует пресс-служба политеха директора департамента энергетических ресурсов и геоэкологии «Росгеологии» Альберта Исхакова. Любопытно, что еще месяц назад, 14 августа, в беседе с «Восточно-Сибирской правдой» специалисты «Росгеологии» сообщили, что их предприятие, как оператор работ, намерено провести между всеми разработчиками технологий «Конкурс рецептур»: «Для участия в нем приглашены все организации, имеющие собственные технологии. Для конкурса предстоит создать общественную комиссию при правительстве Иркутской области. Само мероприятие будет проходить при натурных испытаниях в равных условиях. Технологии, которые будут соответствовать заявленным требованиям конкурса, пройдут во второй круг, где победит рецептура с наименьшей стоимостью».

«Росгеология» вместе с ИРНИТУ также выбрала технологию омоноличивания шлам-лигнина и преобразования его в нетоксичный материал

«Не перейдет ли монолит в состояние, близкое к сегодняшнему?»

Между тем глава Лимнологического института СО РАН доктор геолого-минералогических наук Андрей Федотов поделился своим мнением относительно всех обнародованных на сегодняшний день технологий, предлагающих превратить отходы БЦБК в монолит. По его мнению, пока ни один из существующих проектов не дает однозначного ответа на вопрос, что в конечном итоге будет с полученным монолитом через пять–десять лет. «Даже если это будет не кирпичик, а какое-то другое вещество, все равно есть сомнения, не вернется ли оно в исходное состояние под действием атмосферной влаги, не перейдет ли монолит в состояние, близкое к сегодняшнему», – говорит эксперт.

Обращает внимание он и на еще один существенный момент. Во всех 14 картах-накопителях БЦБК скоплен совершенно разный по своей природе материал, потому что технологии обращения с промышленными отходами на БЦБК в разное время его работы отличались. В самом начале промышленной деятельности БЦБК отходы вообще просто захоранивались в том виде, какой получался на выходе после производственного процесса. И только позже решено было переводить этот материал в шлак, который начал сливаться также в карты-хранилища. Таким образом, ни одна из карт на сегодняшний день по своему содержанию не похожа на другую, каждая из них имеет неоднородный состав, представляя собой нечто вроде слоеного пирога. А существующие технологии не предусматривают индивидуальный подход к каждой карте, разработчики пытаются найти единую технологию обезвреживания всех отходов БЦБК.

И пока разработчики пытаются определить, чья же рецептура лучше, в Байкальске может произойти сход селей, которые способны смести шламонакопители. Тогда их содержимое попадет прямо в Байкал. «Да, шлам-лигнин неприятно пахнет, и если его превратить в монолит, то эта проблема будет решена: территория станет привлекательной для туристов. Но надо не забывать, что главная наша задача – не допустить попадания отходов в Байкал. Произойти это может либо из-за селей, либо из-за грунтовых вод – отходы уже просачиваются, так как карты начали терять герметичность», – комментирует Федотов.

Лимнологический институт, также решивший поучаствовать в «Конкурсе рецептур», предлагает начать в первую очередь с организации селезащиты. Это будут самые минимальные и эффективные затраты, считают ученые. «Надо восстановить защитные сооружения в руслах рек, которые там уже стоят. А на технологию для переработки шлам-лигнина, по данным политеха, необходимо затратить 6,6 миллиарда рублей. Подсчет на калькуляторе показывает, что один килограмм отходов обойдется в 1 рубль. Напрашивается вопрос: у нас есть такие материалы, которые стоят один рубль, чтобы получилась именно эта пропорция – рубль на килограмм? Думаю, стоимость может вырасти. В итоге может получиться, что работы будут выполнены только наполовину, а бюджет окажется израсходованным», – говорит эксперт.

Далее, на втором этапе работы, лимнологи предлагают отсечь доступ грунтовых вод – организовать станции их перехвата. Следующий этап – экранировать карты-накопители, соорудить над ними саркофаг, как это сделано в Чернобыле. Таким образом, удастся ограничить атмосферное взаимодействие. И уже после этого можно запускать технологии, рассчитанные на длительный цикл – не на год или два, а на десятилетие.

«Пока мы не уверены в конечном результате технологий, это самый здравый вариант. Если до сих пор не появилась идеальная технология, не стоит питать иллюзий, что за отпущенный на решение проблемы БЦБК срок – два года – она возьмет и появится», – заключает Андрей Федотов.

Андрей Федотов, директор ЛИН СО РАН: «Если до сих пор не появилась идеальная технология, не стоит питать иллюзий, что за отпущенный на решение проблемы БЦБК срок – два года – она возьмет и появится»
Замкнутая целлюлоза
Замкнутая целлюлоза
ЦБК с системой замкнутого водооборота, которая дает возможность отказаться от стоков в естественные водоемы и существенно экономить на заборе воды, - уникальное техническое решение. Еще на излете СССР его нашли на Селенгинском целлюлозно-картонном комбинате в Бурятии. И с тех пор это предприятие остается чуть ли не единственным таким отраслевым примером в мире.
Как спасти и сохранить Байкал?
Как спасти и сохранить Байкал?

Неделю назад президент России Владимир Путин провел совещание, посвященное проблемам сохранения озера Байкал и экологического развития окружающей его территории. Учитывая уникальность «священного моря» для нашей страны и всей планеты, «Кислород.ЛАЙФ» решил зафиксировать основные решения этого мероприятия.

Комментарий шеф-редактора

«

 Как унитаз на кухне

Прошло уже больше четырех лет, как мы с моим коллегой по журналу «Эксперт», где я тогда работал, ездили в Байкальск – чтобы собрать информацию для статьи, позже получившей название «Эвтаназия в настоящем продолженном времени». Прочитать ее вы можете по этой ссылке. Тогда еще комбинат работал, хотя на нем уже хозяйничали структуры ВЭБа и было ясно – скоро предприятие остановят навсегда. И фильм ужасов с дымом и стоками, растянувшийся на четыре десятилетия, наконец-то закончится.

Вскоре ЦБК был «закрыт», но проблемы, копившиеся десятилетиями, никуда не делись. К примеру, так и не удалось до конца «разорвать» связь между комбинатом и городом. Основные объекты жизнеобеспечения — ТЭЦ, очистные сооружения, горячее и холодное водоснабжение — не просто всегда принадлежали ЦБК, но входили в структуру его производственных мощностей. У мэрии Байкальска не было и нет даже собственных полигонов твердых бытовых отходов — городской мусор вывозили на одну из законсервированных карт комбината. В 2008 году одну из пуповин разорвали — у города появились свои канализационно-очистные сооружения.

Цеха молчат, но Байкальск живет – и ему в постоянном режиме нужно и тепло, и электричество. «Установленная мощность угольной ТЭЦ БЦБК — 99 МВт, тепловая — 352 Гкал/час. При этом на нужды самого Байкальска идет не более 45–50 Гкал/час. Технически в котлах можно сжигать как минимум 600 тонн угля в сутки, а на самом деле — не менее одной тысячи тонн, иначе агрегаты не удастся даже разогреть. При этом для города хватило бы и 300 тонн», - рассказали нам тогда на комбинате. Думаю, с тех пор ситуация не изменилась: поставки угля на комбинат идут по Транссибу, «маршрутами» из 65 полувагонов, одного из которых хватает на три дня работы ТЭЦ. На днях губернатор Иркутской области Сергей Левченко признал, что на работу станции как избыточного для одного города источника генерации из областного бюджета за три года пришлось выделить порядка 620 млн рублей на «ремонты, эксплуатацию и покупку угля». Чем ее заменить? Угольной котельной? Но их нельзя строить на Байкале. По словам Левченко, прорабатывается вариант с электрокотельной (о том, какие у них изъяны – читайте вот здесь), котельной на пеллетах и даже газовой генерации (но до мест добычи на севере – более 1000 км). «Мы должны найти баланс между стоимостью энергии и экологическим воздействием. Это даже не Центральная экологическая зона, которая на 200 км от берега, это сам берег Байкала», - заявил Левченко.

Не менее остро продолжает стоять проблема отходов. Общий объем накопленной дряни давно известен – 6,5 млн тонн шлам-лигнина и золы (от сжигания лигнина и угля). Лигнин — не ртуть, свинец или мышьяк, он имеет всего лишь четвертый (из пяти, пятый – низший) класс опасности промышленных отходов. Но в нем содержится хлор и сера, и в селеопасной зоне хранить такую гадость – да еще рядом с Байкалом! – все равно что жить с гранатой без чеки в руках. Тогда, в 2013 году, нам показали карты. Поверьте, те факты советской индустриальной природофагии навсегда остались у нас в памяти.

И уже тогда ученые ЛИН СО РАН заявили, что разбираться с отходами надо прямо на месте — вывезти такие объемы шлам-лигнина технологически невозможно. В принципе, все рецептуры, которые с тех пор предлагались на суд общественности, так или иначе на это и направлены - полный вывоз накопленных отходов не предполагает никто. Их предлагается подвергнуть различным манипуляциям, чтобы превратить в другое вещество, омонолитить и оставить на месте. Тем не менее, как вы можете прочитать в статье «Восточно-Сибирской правды», это не панацея и далеко не лучший вариант.

…Когда мы ездили на очистные БЦБК, Лариса Найда, тогда – начальник управления экологической безопасности комбината, сказала нам следующее: «Это все равно что унитаз на кухне. Никакой катастрофы нет, просто не место ему там. Вот и нашему комбинату не место на Байкале». Но этот унитаз, простоявший на своей кухне почти полвека, просто так с берега озера не убрать. Эту ошибку придется исправлять долго. И обойдется она недешево. Остается только согласится с директором ЛИН СО РАН Андреем Федотовым – на данном этапе лучше, действительно, вложить миллиарды в обеспечение максимальной безопасности существующих карт. А не делать ставку на какой-то один, якобы универсальный способ переработки их содержимого. Нет пока той волшебной палочки, той одной-единственной технологии, которая позволила бы решить проблему раз и навсегда. Значит, не стоит и торопиться.

»
Александр Попов Учредитель и шеф-редактор «Кислород.ЛАЙФ»
Если вам понравилась статья, поддержите проект