Ликбез №17: О разнице тарифов в регионах

Решать проблемы с экологией в Красноярске поручено премьер-министру России Дмитрию Медведеву – президент страны дал ему срок до 15 июня разработать и утвердить «комплексный план мероприятий по улучшению экологической обстановки и снижению выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух в г. Красноярске». О том, что такой план нужно разработать, Владимир Путин заявил еще 7 февраля, в ходе совещания, которое он проводил с представителями краевой власти и крупного бизнеса в ходе молниеносного визита в столицу зимней Универсиады-2019. 

Споры о том, что реально влияет на качество воздуха в Красноярске и как можно исправить ситуацию, продолжаются не первый год. В начале февраля депутат Горсовета Красноярска Константин Сенченко предложил следующий метод избавления города от «черного неба». «Толпы проплаченных ботов опять продвигают свои избитые аргумента – так в Красноярске было всегда и во всем виноват автотранспорт и частный сектор. Автотранспорт не вижу даже смысла обсуждать. Автомобили есть во всех городах, но особых проблем современные автомобили не несут… Главная проблема Красноярска – это дешевый уголь очень низкого качества, который сжигают в черте города и крупные предприятия, и частный сектор. Частники и рады бы перейти на электрические котлы, но тарифы на электричество такие, что жителям особого выбора нет. Хотим быстро улучшить экологическую ситуацию в городе – надо понизить тариф на электричество для частного сектора», - написал тогда в своих соцсетях Сенченко.

В этой довольно противоречивой тираде просматривается по крайне мере один четкий тезис. Сенченко полагает, что проблема перехода на более чистые теплоисточники заключается в слишком высоких тарифах на электроэнергию – дескать, будь они пониже, горожане, проживающие в частном секторе, массово перешли бы с угля на электробойлеры, камины, обогреватели и прочую электротехнику. При этом очевидно, что Сенченко (и его сторонники в соцсетях) точно знают, что электроэнергия, полученная от ГЭС, дешевле, чем точно такая же энергия, но произведенная на тепловых станциях (особенно угольных). А в Красноярском крае функционирует две крупных ГЭС – вторая по мощности в России Красноярская (6 ГВт), от которой до краевого центра – около 40 км, и Богучанская (3 ГВт). Последняя, впрочем, от самого Красноярска расположена очень далеко; тем не менее, в краевом энергобалансе играет весьма существенную роль. В целом выработка тепловых станций в крае по итогам 2017 года составила 25,8 млрд кВт*часов, выработка ГЭС – 33,4 млрд кВт*часов. 

По мнению депутата, «дивиденды от ГЭС должны получать не только товарищи олигархи, но и жители города. И решение этой задачи зависит только от правящей тусовки. Никакие американцы или либералы не могут помешать нынешнему президенту и его команде принять решение о газификации Красноярска, а пока этого нет – ввести льготные тарифы на электричество для жителей негазифицированных территорий. Надоела эта пустая болтовня. Власть все может сделать быстро. Было бы желание» (Правда, в другом посте он написал, что отказ от угля в частном секторе случится, если будут даны «льготы населению на электричество через введение специальной социальной нормы для частного сектора». «Где взять деньги? А вы бюджет Москвы сократите на 1% и хватит точно»).

На вопрос – какую именно часть энергии жители Красноярска получают от ГЭС, а какую от ТЭС? – однозначного ответа дать не получится. Все электростанции в России (за исключением ведомственных) продают свою продукцию на Оптовом рынке энергии и мощности, или ОРЭМ. Можно сказать, сколько именно энергии поставили на ОРЭМ тепловые станции и ГЭС в пределах конкретного региона, но определить, чья именно энергия оказалась в розетке рядового красноярца – невозможно, потому что рынок един. К тому же в любой объединенной энергосистеме (в том числе и ОЭС Сибири) существуют межрегиональные перетоки, ведь ЛЭП позволяют перебрасывать энергию на сотни километров. Возможно, что Красноярск время от времени получает энергию от Саяно-Шушенской (в Хакасии) или даже Братской ГЭС (в Иркутской области). Из-за особенностей выработки на гидроэлектростанциях, высокой мобильности оборудования и возможности регулирования частоты тока в сети, ГЭС чаще, чем ТЭЦ, привлекают для энергоснабжения крупных промышленных предприятий и электротранспорта. Часть оборудования ГЭС всегда находится в резерве, чтобы была возможность оперативно (за пару минут) включиться в сеть и компенсировать аварийные отключения на других источниках. 

Однако многие обыватели уверены, что если ГЭС – Красноярская, то и энергия ее идет напрямую в Красноярск. Наталья Ясная, психотерапевт, в комментариях к посту депутата, эту веру выразила ярче всего: «Когда мы были детьми и жили в СССР нам говорили что Красноярская ГЭС дает самую дешевую в мире электроэнергию. Сейчас живем в РФ и судя по счетам за электричество ГЭС вырабатывает что то другое» (орфография сохранена).

В то же время прямая зависимость между структурой энергобаланса и тарифом для населения все-таки просматривается. Если сравнить Красноярский край и Иркутскую область, как это сделал в комментариях к посту Сенченко владелец компании «Сибдом» Александр Шляхин, то получается так: в крае тариф для населения 2,37 рублей за кВт*час, а в Иркутской области для таких же граждан – 1,01 рубля за кВт*час. Важно именно соотношение относительно дорогой в производстве «тепловой» электроэнергии и относительно «дешевой» гидрогенерации. В Иркутской области по итогам 2017 года суммарная выработка тепловых электростанций составила 12,7 млрд кВт*часов, а выработка ГЭС – 35,16 млрд кВт*часов. Соотношение почти 1:3. В Красноярском крае, как мы уже выяснили чуть ранее, ГЭС производят всего на треть больше ТЭС. Средняя себестоимость киловатта электроэнергии в Иркутской области получается существенно ниже, чем в Красноярском крае – отсюда и тариф для населения в два с лишним раза ниже.

Добавим в этот ряд еще два региона, в одном из которых есть ГЭС, а в другом нет. Тенденция становится еще более отчетливой: Иркутская область – ГЭС производят энергии в три раза больше ТЭС – тариф 1 рубль; Красноярский край – ГЭС производят на 30% больше ТЭС – 2,37 рубля. Новосибирская область –единственная Новосибирская ГЭС обеспечивает лишь около 15% суммарной выработки в регионе – и тариф уже 2,49 рубля. А вот Бурятия живет исключительно на тепловой генерации – и там жители платят более 3 рублей за киловатт. 

Тарифы на электроэнергию для населения в России регулируются государством. А за их установление на конкретной территории отвечает орган исполнительной власти, имеющийся в каждом субъекте РФ – Региональная энергетическая комиссия (РЭК). В своей работе РЭК учитывают все факторы, в том числе и себестоимость произведенной энергии, и размер региона, и расходы на сети, и сбытовые надбавки. Красноярский край, например, по площади в три раза больше Иркутской области и в 13 раз больше Новосибирской области, а это означает и большие расходы на передачу энергии. Именно это во многом объясняет разницу между тарифами в соседних регионах. Мы не знаем до конца всех расчетов красноярской РЭК, мы можем понять ее логику. Комиссия делает все возможное для того, чтобы тариф для населения был как можно ниже – ведь это работает на пресловутую социальную стабильность, а каждый губернатор сегодня знает, насколько этот фактор важен.

В конце прошлого года красноярские «зеленые» провели исследования выбросов печного отопления и автономных источников тепла (АИТ). По их данным, доля котлов, работающих на дровах, в частном секторе составляет 35%, а на угле – 58%. Электрическими и газовым котлами красноярцы действительно практически не пользуются (хотя готовят еду обычно уже на электро- или газовых печках); доля центрального теплоснабжения в частном секторе не превышает 5%. По словам лидера красноярских «зеленых» Сергея Шахматова, «67% жителей частного сектора хотят отказаться от печного отопления в пользу электрического/газового/центрального – в случае соразмерной платы за альтернативный вариант отопления». 

В последние годы в России известны считанные случаи, когда тариф для населения снижался, но каждый раз такие решения принимались на высшем государственном уровне и в связи с особыми экономическими обстоятельствами. Вопросом экологической обстановки в Красноярске теперь поручено заниматься премьеру, так что нельзя исключать принятие какого-то решения. Возможно, снижение тарифов и помогло бы ликвидировать хотя бы один источник выбросов в Красноярске. Однако эффективным это решение может стать только в комплексе с целым рядом других – и в транспорте, и в энергетике, и в промышленности. Не стоит все же чересчур упрощать проблему.